Сержанту никто не звонит
Шрифт:
Я молчу. Надо попробовать дотянуться до меча. Успею ли? Проклятый ублюдок неплохо стреляет.
— ...один вопрос. — Руперт подходит ближе. Ступает он мягко, с грацией уверенного в себе хищника.
Мы смотрим друг другу в глаза.
— Спрашивай, — едва слышно сиплю я. От моего горла мало что осталось. От меня вообще мало что осталось. Лепра — страшная вещь.
— Она... — говорит Руперт. Глаза его мерцают. — Она не придет?
Какой-то ублюдок изнасиловал ее и убил... Какой-то очень богатый и влиятельный
Выстрел.
Глаза Руперта на мгновение расширяются... Потом Руперт падает.
За его спиной стоит окровавленный инспектор с револьвером. Он весь перекошен. Похоже, я сломал ему пару ребер...
Пожар в животе становится невыносим.
Полицейский вновь поднимает револьвер. Черное дуло смотрит на меня.
— Мои люди утверждают, что вы призрак, — говорит инспектор. — Это правда?
Если есть зло, должна быть и сила, которая от зла защищает? Должны же, мать их так, быть рыцари?!
Я улыбаюсь. Впервые за долгое-долгое время...
ЭЛЬФЫ НА ТАНКАХ
— Тьен а-Беанелль, — сказал Дмитр, не открывая глаз. В левом виске билась жилка. — Танцующий в лучах солнца. Красиво, а? Одуванчик по-нашему. Вторая бронетанковая... там у них каждый батальон — по цветку называется...
— Эльфы?
— А кто еще? Пиши, Петро. Танковый батальон проследовал в направлении... сейчас, сейчас... поднимусь повыше... в направлении Оресбурга... записал?
— Ага.
— Не ага, а «так точно». Что написал?
— Посадили вторую грядку настурций, урожай повезем тете Оле. Целую, Фима.
— Молодец.
...Выйдя из транса, а точнее, вывалившись из него как мешок с овсом, Дмитр заставил себя открыть глаза. Мир вокруг качался. Сбросив с себя надоедливые руки (держи его! ну что ж ты! покалечится еще! держи!), сделал шаг, другой. Белый снег, черные проталины, темно-зеленые, почти черные ели... И бледно-голубое, совсем уже весеннее небо. Дмитр понял, что лежит. Над ним склонились двое. Потом подняли... Потом понесли...
Проснулся Дмитр уже после полудня. Под слегка ноющей головой — вещмешок. Рядом над костром — котелок с варевом, откуда шибает сытный мясной дух.
— Наконец-то, — сказал женский голос. — Очухался...
Получасом позже Дмитр сидел у костра и хлебал из котелка горячее варево. Сканья, снайперша отряда, чистила арбалет. Девушка в мешковатом маскхалате грязно-белого цвета, пепельноволосая, с четкими чертами лица. На вид ей можно было дать лет двадцать. Это если не заглядывать в глаза...
Петро спал, повернувшись спиной к огню.
Из леса показался Ласло, махнул рукой. Дмитр нахмурился. Дохлебал в ожидании новостей остатки бульона, выпрямился. Ну?
— Меня Сулим прислал, — начал Ласло обстоятельно. И вдруг не выдержал, перешел на щенячий
— Сколько? — Дмитр отставил котелок. — Кто такие? Не из Лилий?
— Не-а! Бог миловал. Один эльф. Один одинешенек!
— Вкусная рыба, — сказала Сканья с нежностью. Облизнулась. Если бы эльф увидел девушку в этот момент — он побежал бы. И бежал бы, не оглядываясь, долго-долго... Вряд ли она знает, насколько кровожадно выглядит.
— Командир, можно я? — лицо Сканьи стало просто страшным. — Я его, гада...
— Отставить, — сказал Дмитр. — Сканья, Петро, при лагере... Это приказ, Сканья! Ласло, веди. Пойдем глянем на вашего эльфа...
Эльф был один. Совершенно. Посреди леса. В полной форме темно-синего, с фиолетовым отливом, цвета. Что автоматически зачисляло эльфа в покойники...
— Киль, — сказал Дмитр, не веря своим глазам. Оторвался от бинокля, посмотрел на Ласло, потом на Сулима. — Не может быть.
— А я что говорил? — откликнулся Ласло. Он прижал арбалет к плечу, приник к окуляру снайперского прицела. — Магической защиты — одна целая, три десятых.
— Он что, от комаров заклятье наколдовал?
— А бог его знает, — Ласло пожал плечами. — Может, он того... заблудился. А комары кусают. И наплевать им, что сейчас весна, а не лето.
— Больше никого? — Дмитр все еще не верил. — Вдруг это засада? На приманку нас взять хотят или еще как... Сулим?
— Нету никаво, — штатный разведчик группы всегда разговаривал, словно с кашей во рту. Но уж разведчик был отменный. Да и боец, каких поискать. Угрюмый и молчаливый, с виду медлительный, в бою Сулим действовал невероятно быстро и точно.
— Тогда что он здесь делает? — Дмитр снова взял бинокль. Эльф, светловолосый, с точеными чертами лица, казалось, никуда не торопился. Просто сидел на пеньке и наслаждался природой. — Как бы выяснить?
— Килей в плен не брать, — сказал Ласло.
— Знаю.
На восьмой год войны у воюющих сторон появился целый кодекс, помимо официальных Устава у людей и Чести у эльфов. Эльфы назвали это Сиет-Энне — Внутренняя Честь. Одно из правил касалось вопроса, кого стоит брать в плен. Бойцов элитной Киен а-Летианнес — Цветущей Сливы — не стоило. Ни при каких обстоятельствах...
— Точно киль.
— Это офицер! — сказал Ласло, чуть не подпрыгивая от возбуждения — Причем штабной, зуб даю. У него плющик по рукаву... синенький такой. Я его сниму, командир, а?
— Синенький?, — Дмитр задумался. Он неплохо разбирался в эльфийских званиях и родах войск, но это было что-то новое. Может, снабженец? Или заместитель Второго-из-Ста? Ага, щас. Размечтался. Скорее старший помощник младшего дворника... Вот бы выяснить, но...
— Командир?
— Отставить стрельбу, — сказал Дмитр наконец. — Будем брать языка.