Сесиль умерла
Шрифт:
Сколько же времени уйдет у него на то, чтобы обнаружить несообразность в посылках дела в Бур-ла-Рене?
Сандвич оказался вкусным. Пиво тоже было хорошее, и он заказал вторую кружку.
Почти каждый раз, когда он вел расследование какого-нибудь нашумевшего дела, находился хоть один журналист, который помещал в газете статью под традиционным названием: «Методы комиссара Мегрэ».
Ну что ж, пусть он приходит и смотрит, этот репортер. Вот Мегрэ выходит из кино. Он закусывает… Он пьет пиво. Сидя у запотевшего окна кафе «Купол», он смахивал
По правде сказать, сейчас он ни о чем не думал. Он находился на бульваре Монпарнас и в то же время витал где-то далеко, ибо повсюду неотступно перед ним стоял все тот же дом, похожий на ломоть торта. Он входил в подъезд. Он выходил из него… Следил за госпожой С-вашего-позволения в ее логове. Он поднимался и спускался по лестнице…
Была задушена старуха домовладелица с крашеными волосами. Это первый факт. Исчезли ее деньги и бумаги. Это второй факт. Восемьсот тысяч франков.
В самом деле… восемьсот тысяч франков в тысячефранковых билетах… Он пытался представить себе эту кучу ассигнаций.
А Сесиль с восьми утра терпеливо ждала в аквариуме на набережной Орфевр…
Странное дело, ему уже трудно было восстановить в памяти ее лицо, хотя оно было таким привычным и своеобразным. Он вспомнил ее черное пальто, зеленую шляпку и огромную, похожую на чемоданчик, нелепую сумку, которую она всегда таскала с собой…
Но вот Сесиль тоже убита, и сумка исчезла.
И Мегрэ застывал с поднятой кружкой пива, забыв обо всем, что его окружало. Если бы его окликнули в этот момент, он не сразу сообразил бы, где находится.
В чем же все-таки кроется несообразность?
Только не нужно слишком спешить. Только бы не вспугнуть истину, а то ей недолго снова ускользнуть…
Сесиль… Сумка… Чулан…
Задушенная тетка…
Поскольку косящая девушка тоже была задушена, все, и Мегрэ в том числе, пришли к выводу, что оба преступления…
Он вздохнул с облегчением и отпил большой глоток пенистого пива.
Ошибка была в том, черт побери, и из-за этого он вертелся по кругу, точно слепая манежная лошадь, что он искал одного убийцу.
А вдруг их было двое? Зачем предполагать заранее, что оба преступления совершены одним и тем же человеком?
— «Энтрансижан»… Экстренный выпуск «Энтрансижана»…
Мегрэ купил газету. И невольно нахмурился, увидев на первой полосе снимок, изображавший его самого, более толстым, чем он себе казался, в свирепо зажатых челюстях трубка, рука лежит на плече молодого человека в плаще, и человек этот — Жерар. Он не помнил, как положил руку на плечо брату Сесили. Вероятно, это был машинальный жест.
Но журналист уже сделал из этого свои выводы. Подпись гласила:
«Чистая случайность? Или, может быть, комиссар Мегрэ опустил свою тяжелую лапу на дрожащее плечо виновного?»
— Какая глупость!.. Гарсон!.. Сколько с меня?..
Он был взбешен и в то же время испытывал удовлетворение. Он вышел из «Купола» более бодрым шагом,
Минут десять спустя он уже окунулся в привычную ему атмосферу, вошел в свой кабинет. Там на краешке стула жался поляк, а в кресле комиссара восседал Люка.
Мегрэ подмигнул ему, и Люка вышел за ним в комнату инспекторов.
— Уже десять часов мы с Жанвье допрашиваем его. До сих пор он держался, но, кажется, начинает поддаваться… Если чутье мне не изменяет, к рассвету он расколется.
Не впервой приходилось им брать человека измором!
— Вот если бы вы заглянули к нам часам к двум-трем утра и нажали на него в последний раз…
— Мне некогда, — проворчал Мегрэ.
Скоро здание опустеет. Только одна лампочка будет гореть в большом пыльном коридоре, и останется только дежурный у телефона. А в кабинете Мегрэ по-прежнему будет сидеть поляк перед упорным, непреклонным Люка, которого придет подменить Жанвье, чтобы тот сбегал перекусить и пропустить кружку в пивной на площади Дофина.
— Мне никто не звонил?
— Какой-то Дандюран…
— Он ничего не просил передать?
— Что он будет сидеть дома… У него для вас есть интересная новость…
— Никто не приходил?
— Не знаю… Надо спросить у служителя…
— Вас спрашивал молодой человек в плаще с траурной повязкой. Он был очень взволнован… Спросил, когда вы придете. Я ответил, что не знаю… Он хотел узнать ваш домашний адрес, но я не дал…
— Жерар Пардон?
— Что-то вроде этого… Он не пожелал заполнить карточку…
— Давно он приходил?
— Да с полчаса назад…
— У него в руках или в кармане была газета, — сказал комиссар к большому удивлению служителя.
— Верно… Он держал в руках смятый номер «Энтрансижана»!
Мегрэ снова зашел в инспекторскую:
— Кто сейчас свободен?.. Торранс?
— Я собираюсь в Бур-ла-Рен, шеф…
— Не стоит… Пойдешь на улицу Па-де-ла-Мюль, в дом двадцать два. Ты видел этого парня?
— Брата Сесили? Ну да, в Бур-ла-Рене…
— Хорошо! Пойдешь к нему, надеюсь, он вернулся домой… Если ты застанешь его, постарайся не спускать с него глаз. Чтобы он не наделал глупостей, понятно?
Будь с ним помягче. Не пугай его, наоборот, попытайся успокоить…
— А если он не вернулся?
Лицо Мегрэ омрачилось. Он бессильно пожал плечами:
— Ну, если его нет… Тогда придется ждать звонка от речной спасательной команды, если только он не раздобыл револьвер… Постой! В любом случае позвони мне… Подожди… У кого в этом доме может быть телефон? Наверняка у Дандюрана. Позвони мне к Шарлю Дандюрану… Номер найдешь в телефонной книге. До скорого, старина…
Он на минуту вернулся в свой кабинет, медленно оглядел поляка с головы до ног, как бы проверяя его моральное состояние. Выходя, он подмигнул Люка, который продолжал допрос. Взгляд комиссара означал: «Готов!»