Сесквоч
Шрифт:
— Вы приходили ко мне рано утром? — наконец шепнула краешком рта Митикицкая и стала набожно рассматривать носки своих черных туфель на высоких каблуках.
— Нет, — прошептал в ответ Фенберг.
Митикицкая казалась встревоженной.
— Я видела чертовски странный сон.
— И как я вам показался? — спросил Фенберг.
— Это был совсем не такой сон, — ответила она, почти не двигая губами и смотря прямо перед собой.
Туллер продолжал:
— И так как мы собрались, чтобы похоронить тело, но не душу этой молодой девушки…
Ранним утром этого дня, три дня спустя после того, как Дарла ушла в другой мир, родилась маленькая девочка. Фенберг, у которого была уйма времени после посещения Митикицкой, навестил ребенка. Его любимым времяпрепровождением было подсматривать в окно комнаты роддома, где лежали в кроватках новорожденные. Туберский, который верил в реинкарнацию, говорил, что Бог в своей бесконечной мудрости специально сделал так, что люди возвращаются в этот мир маленькими мягкими комочками. Это дает им возможность быть любимыми. У них также появляется время отдохнуть от потрясений прошлой жизни, прежде чем все опять пойдет по кругу. Такими мыслями утешал себя Фенберг.
— Аминь, — произнес преподобный Туллер. Он нажал кнопку и привел в действие механизм, плавно и мягко опустивший гроб в могилу.
Митикицкая посмотрела в сторону могилы. Стояло серое декабрьское утро, как будто дню неохота было выходить на работу. М.Дж. Беган, нахмурившись, стоял у могилы. Он сжимал в руке горсть грязи, но не бросал ее на гроб. Рот его быстро двигался. Элен поняла, что он молится. Согнувшийся от горя Беган выглядел в своем широком пальто изможденным и усталым. Его взгляд был все еще остекленевшим от шока и гнева. Позади него стояло около ста одетых в темное людей, пришедших на похороны. Рядом с Элен, Бином Брэсом Брауном и братьями Фенберг не стоял никто. "Они против нас", — подумала Митикицкая.
— Я хочу отдать дань уважения, — сказал Фенберг.
К Бегану уже протянулась цепочка людей.
— Послушайте, — сказал Фенберг небрежно. — Он и Элен сделали маленький шаг вперед. — Сегодня канун рождества и… — Они еще приблизились к Бегану. — если у вас нет других планов, приходите, пожалуйста. У нас будет много еды, и мальчикам хочется, чтобы вы пришли. Я умею готовить. Не знаю, может быть, это вас отпугнет. — Митикицкой захотелось пожать ему руку, но это было неуместно на людях.
Когда подошла очередь Фенберга, Беган ударил его. На самом деле, старый и ослабевший от горя Беган только попытался ударить Фенберга, но промахнулся. Это вызвало замешательство. Беган не удержался и рухнул на землю, плача и крича, что он убил свою дочь. Боль, которую он держал в себе, выплеснулась наружу. Он сам, своими руками, убил свою дочь. Фенберг наклонился над Беганом и гладил его по спине, так же, как он гладил Злючку Джо и Туберского, когда все их родные умерли.
— Ничего страшного, — сказал Фенберг. — Он просто плачет.
В нескольких ярдах от них, в кустах, Большая Нога нахмурил брови и понюхал воздух, как будто старался что-то понять через запахи. Он чувствовал запах печали. Его он узнал. Но воздух приносил и другой аромат, который беспокоил его. Так, ладно. Он не знал, что это. Если читатель помнит, у него не было хвоста, он терпеть не мог собак и любил ходить в кино. Именно в кино, где фильмы смотрят из окон машин. Внутренние часы сообщили ему, что сегодня среда и будут крутить новый фильм.
Глава XII
Рождество без Туберского
Падал тихий рождественский снег. Над крышей дома Фенберга вился дымок. Редкая черно-бурая лисица в теплой зимней шубе раздраженно просеменила мимо парадной двери к лесу, черневшему за домом. И хотя все близкие Фенбергу люди умерли или сошли с ума, по крайней мере, этим вечером Бог был на небе и с миром все было в порядке.
Элен Митикицкая сидела на кровати, принадлежавшей родителям Фенберга. На ней была слегка выцветшая мягкая фланелевая рубашка Фенберга, длинные ноги прикрыты одеялом. Она задумчиво постучала ручкой по линованному блокноту, который одолжил ей Клиффорд, и наконец начала писать:
"Дорогая сестричка!
Кажется, когда мы разговаривали с тобой последний раз, я рассказывала тебе, как определить мужчину при помощи бараньей отбивной. Да. С тех пор, моя дорогая Камали Молли, столько всего произошло. Сейчас я сижу в кровати своего начальника и пишу тебе. На мне только его рубашка (прямо как в рекламе). Не поднимай свою аккуратно выщипанную бровь. Уверяю тебя, что все в лучшем виде.
Я провела тут почти весь день и должна признать, что никогда в жизни так хорошо не проводила время. Это плюс. А минус то, что на меня опять начинает действовать эта проклятая сила притяжения. Ты угадала. Это слово, черт возьми, начинающееся с буквы Л. Но об этом потом. Ты спросишь, почему я в рубашке моего босса?
Все очень невинно и просто. Он вместе со своими братьями (их двое, и они вовсе не отсутствуют), а также наш почтенный спортивный обозреватель, некий мистер Браун, и я собственной персоной сражались в снежки с условием пленных не брать. Я насквозь промокла, совсем без сил и такая счастливая, какой никогда еще себя не чувствовала. Младший из братьев назвал меня сточной канавой, за что я заставила этого рыжеволосого гермафродита есть снег.
Как у тебя дела? Проводишь очередной выходной в шикарном четырехзвездном отеле с очередным безымянным телохранителем откуда-нибудь из Самоа? Вздох. Ты знаешь, сестричка, мне тебя действительно не хватает. Я не уверена, что тебе понравилось бы здесь, но Майк тебе наверняка понравился бы.
В нем столько жизни и боли.
И, конечно, Молл, он очень привлекательный.
Я помогала ему сегодня упаковывать подарки. Рождество здесь, скажу тебе, насилие над здравым смыслом. Буквально каждый квадратный дюйм дома покрыт по меньшей мере четырьмя поколениями различных рождественских украшений. Нет свободного места или, по крайней мере, женской руки. Сланцевый камин занимает почти целую стену. Еще там стоит черно-белый кожаный диван, и я подозреваю, что они не знают, сколько он стоит. Разноцветных лампочек столько, что можно было бы осветить ими казино. А последняя миссис Фенберг сшила красно-зеленые костюмы эльфов для всех этих плюшевых медвежат.
"Надо будет побольше узнать о ней", — подумала Элен, прекратив на минуту писать.
Я не уверена, сестричка, но мне кажется, что шеф приглашал меня на свиданье".
В этот день Митикицкая помогала Фенбергу упаковывать подарки братьям. В камине потрескивали толстые поленья, а Митикицкая подозрительно посматривала на Фенберга. На Фенберге была белая ковбойская рубашка с закатанными рукавами, так что были видны сильные мускулы. Он был в джинсах и дорогих ботинках, красивой куртке из оленьей кожи. И с ужасным ярким зелено-красным галстуком-бабочкой. Клиффорда и Джо закрыли в амбарной пристройке. Это было установившейся традицией, так как подарки всегда упаковывались в последнюю минуту. Если бы Фенберг купил их заранее, братья все равно нашли бы их, как ни прячь. К началу праздника мальчиков выпустили. Клиффорд налетел на Фенберга, но Фенберг с легкостью удержал его одной рукой. Он заметил, что Элен засмотрелась на него, и усмехнулся своей полуулыбкой-полуусмешкой. В свете пламени камина Элен увидела в нем что-то отеческое и в то же время сексуальное и опасное.
Лица Элен и Фенберга были всего лишь на расстоянии фуга. Было бы так естественно поцеловаться. Элен подумала, каким мог быть их первый поцелуй. Наверное, приятным. Нежный поцелуй, без языков. Языки заставили бы ее чихать.
И Митикицкая чихнула.
— Ап-чхи!
— Будьте здоровы, — сказал Фенберг.
— Ап-чхи, ап-чхи!
— Будьте здоровы, будьте здоровы! — Митикицкая чихнула еще три раза и остановилась.
— Вот платок, — сказал Фенберг, доставал из кармана чистый платок.
Его густые, волнистые волосы свободно падали на воротник и завивались вокруг ушей. Он поднес платок к ее носу. Она виновато улыбнулась, глаза стали влажными. Они смотрели друг на друга, а вокруг бегали мальчишки. Митикицкая опять почувствовала влечение. Она опять чихнула, и опять, и опять.
Началось.
— Извините, — сказала Элен. Она стояла и чихала. Потом, шатаясь и непрерывно чихая, вышла из комнаты.
— Будьте здоровы, — сказал Фенберг и туг же шлепнул по маленькой руке Клиффорда, пытавшегося разорвать упаковку подарка.