Сесквоч
Шрифт:
— Мандранго. Приближается его звездный час. Это должно произойти в следующее полнолуние. Он идет за невестой. Ничто не может остановить его.
Фенберг утомленно покачал головой. Ему надоели все эти истории и мнения о них. Кто-то даже прислал ему серебряную пулю, завернутую в бумагу с припиской: натри это чесноком и выстрели в сердце. Только так можно остановить убийцу.
— Что-то убивает и ест людей, Фенберг, — сказал индеец.
— Это что-то не имеет никакого отношения к моему брату, не так ли? — спросил Фенберг, стараясь не потерять нить разговора.
Чарли старался не смотреть в глаза Фенбергу.
— Твой брат… — Чарли замолчал, уставившись во что-то за плечом Фенберга.
— Да?
— Говоря о смерти…
Дверь зообара распахнулась, и ледяной порыв ветра проник в помещение. Зообар был наполовину заполнен постоянными посетителями: лесорубами, ковбоями, рабочими. Никто не крикнул, чтобы закрыли дверь. Казалось, что чучела, стоявшие в линию вдоль стен зообара, оскалились.
— Кажется, мне пора, — сказал Чарли, быстро забрав пиво и соскользнув со стула.
В дверном проеме обозначились силуэты братьев Магоногонович, оставлявшие за собой клубы пыли и листьев. Стоило им войти в бар, как кругом распространился запах дохлых животных и аромат жевательного табака. Их крошечные глазки, полные злобы и тупости, уставились на присутствующих. Они были на стороне обиженной Фенбергом команды. Лом и Лютер жили в глухом лесу, в старом передвижном домике, поставленном на бетонные блоки. До того как они начали работать на Бегана, они занимались браконьерством, продавая туристам шкуры медведей, которых они поймали в капканы в заповеднике. Они торговали наркотиками, а также зарабатывали на жизнь другими мелкими преступлениями. Обычно они не появлялись в зообаре.
Было четыре часа дня. Оба были совершенно пьяны. Лом смотрел налитыми кровью поросячьими глазками на посетителей бара, которые сидели, опустив глаза в кружки с пивом. Лом заметил Фенберга и дернул брата за штаны. По пути он задел трех лесорубов.
— Дай нам пива, — приказал Лом, поднимая мясистую конечность на Стул рядом с Фенбергом. Бармэн посмотрел на ручку от топора, которая хранилась у него под стойкой. Он поколебался, потом принес два полных стакана пива.
Лом смотрел на свой стакан, держа его указательным и большим пальцами. Потом опрокинул стакан на стойку так, что бумага, в которой подали чизбургер Фенбергу, промокла.
— Дай нам кувшины!
Лютер засмеялся и тоже опрокинул свое пиво. Лом был старшим, и поэтому говорил в основном он.
Фенберг вздохнул. Он вытащил несколько долларовых бумажек и положил их на сухую часть стойки.
— Спасибо за чизбургер, Герб. Мне пора бежать. — Он встал, чтобы уйти. Толстая, в шрамах рука грубо вернула его на место.
— Куда собрался, недотепа? — спросил Лом.
Фенберг сжал кулаки. Он не был маленьким, но Магоногоновичи были ростом с грузовик. Каждый весил почти на сотню фунтов больше Фенберга. Они были способны на убийство просто ради удовольствия понаблюдать за тем, как кто-то умирает.
— Твой брат обвел нас вокруг пальца, — сказал Лютер.
"О Господи! — подумал Фенберг. — Еще одна свинья, подложенная Туберским".
Магоногоновичи по очереди выражали свои претензии:
— Ты всегда думал, что ты большая шишка в школе? Конечно, тебя защищал брат.
— Мистер Важный Защитник.
— Мистер Популярный.
— Ты отбил всех девушек.
— Это потому, что девушки нужны для свиданий, а не для того, чтобы их есть, — ответил Фенберг и наклонился, думая, что Лютер ударит сзади. Лютер именно это и собирался сделать, но остановился и рассмеялся сквозь зубы.
— Недотепа, я хочу поставить тебе выпивку. — Лом смотрел на Фенберга пьяным взглядом.
— Спасибо, но мне пора идти.
— Ах, мы брезгуем? — Он ткнул Майкла в грудь жирным, оплывшим пальцем. Фенберг посмотрел на свою грудь, потом на Лома, выбирая уязвимое место. И не нашел такого. Он чувствовал зловонное дыхание его брата у себя за. спиной.
— В другой раз, — сказал Фенберг, поднимаясь. Он грубо отразил вторую попытку усадить его.
Они смеялись, пока он шел к двери. Они гикали и называли его трусом.
— Эй, Фенберг, — крикнул Лом. — Ты довольно холодный, прямо как твоя жена.
Фенберг остановился.
— Эй! Как поживают твоя жена и ребенок?
Фенбергу ударило в голову. Кругом установилась мертвая тишина. Фенберга как будто парализовало, он не чувствовал ног, как будто это были подставки на деревянном полу. Он осмотрел лица людей, сидевших в баре, и увидел их теми яркими, подающими надежды детьми, с которыми он вместе рос. Все они беспомощно отводили взгляд.
— Твоя жена? Отличная задница. Вот только она не очень-то хорошо водила зимой. — Лом с силой сжал челюсти. Лютер мерзко засмеялся.
— Эй, Фенберг, — крикнул Лом. — Сколько должно было исполниться твоему мальчишке? Лет пять?
Фенберг побелел.
Теперь все, казалось, не имело значения.
Они продолжали смеяться, пока Фенберг шел назад к барной стойке.
— Может, я все-таки соглашусь на ваше угощение, — сказал Фенберг, улыбаясь Гербу, и взял полный кувшин.
Он выбил стул из-под Лома и быстрым жестом ударил его брата по носу тяжелым стеклянным кувшином. в отличии от сцен в фильмах, кувшин не разбился. Был слышен только глухой звук удара. И дальше все было совсем не так, как в фильмах. Лютер не упал без сознания. Он всего лишь зашатался, сшибая столики и клиентов. Кровь лилась по лицу, и он закрыл его руками. Тут Фенберга настиг Лом. Он рванул на Фенберге рубашку, разорвав ее, и наносил один удар за другим, пытаясь сбить его с ног. Фенберг схватил перечницу и стал возить ей по лицу Лома. Оба упали на покрытый опилками пол. Лом закричал от боли, как душевнобольной, когда перец стал разъедать ему глаза. Фенберг освободился и встал. Нижняя часть лица ничего не чувствовала. Второй брат пришел в себя и попытался нанести удар нагретым кипятильником.
— Берегись, Майк, — крикнул Герб.
Часть мозга Фенберга, которая еще находилась в сознании, ответила благодарным "спасибо".
Лютер в дикой злобе налетел на Фенберга, прижав его к стойке бара, и наносил удары всем телом. Фенберг чувствовал, как рвутся кровеносные сосуды и хрустят ребра. Он снова ударил Лютера головой до носу и перекатился по стойке, чтобы освободиться. Лютер, весь в крови и озверевший от боли и злости, снова пошел в атаку. Фенберг неловко увернулся.
Из-за стойки Герб бросил Фенбергу ручку от топора. Размах плеча и сила удара Фенберга были максимальными, когда он точно ударил сзади по ногам Лютера Магоногоновича. Все в баре были согласны, что: 1) удар был болезненным; 2) Лютер не станет ходить на пляж с такими полосами на ногах. Сила удара была такой, что Лютер ударился о край толстой деревянной стойки бара и, падая, оставил на ней часть своего скальпа.