Сестра Харуна ар-Рашида
Шрифт:
И бойся солгать, я все разузнаю!
Язык у евнуха будто отнялся.
— Ах, ты молчишь, дохлый верблюд?! — вскричал ха¬
лиф и глянул на палача. — Мас¬
рур, приготовься!
— Слушаю и повинуюсь,
мой господин!
С легким звоном из ножен вы¬
скользнула сабля. Тут Урджуан
внезапно обрел голос. Он издал
дикий вопль и; распростершись
перед халифом, взмолился, целуя
ему ноги:
— Пощады, о эмир правовер¬
ных!
— Ага, заговорил, пятнистая
гиена! — Харун ар-Рашид оттолк¬
нул евнуха. — А ну, выкладывай; что тебе известно пре¬
досудительного! Иначе голову с плеч!
— Ай, эмир правоверных! Пощады!
— Будешь говорить без утайки — я дарую тебе
жизнь,— пообещал халиф, будучи уверен в том, что че¬
ловеческие слабости присущи всем людям и особенно
евнухам; пусть бербер надеется.— Но знай, паршивая
кошка, меня не проведешь; то, что ты собираешься ска¬
зать, мне уже известно.
Урджуан был сбит с толку. Мысли у него в голове
путались.
«Если халиф знает, зачем спрашивает? Чтобы прове¬
рить? Лишний раз опозорить сейиду? А если ничего не
знает? Ее тайна — моя тайна! Пусть меня изрежут на
куски, я буду молчать! — размышлял он, и взгляд его не¬
вольно остановился на сверкающем лезвии. — Ой, какое
острое! Зачем молчать, если тайна раскрыта? Мертвый,
я не смогу прислуживать сейиде, даже не сумею преду¬
предить ее. До отъезда осталось часов пять. О, аллах, за
что мы погибнем? Но остаться живым — значит предать
сейиду... Честно умереть или жить запятнанным?»
— Ах, ты снова умолк, безволосая обезьяна! — вскри¬
чал халиф.— Масрур, тащи его на плаху!
— Пощады, о эмир правоверных, пощады! — взмо¬
лился Урджуан.— Сейида... Она... У нее...
— Тащи, Масрур! Тащи, тебе говорят!
— Ай, пощады! Она... У нее... трое детей...
— Что?! —У халифа перехватило дыхание, он едва
владел собой.— Что ты болтаешь, гнусная падаль?!
— Тро-ое детей, — заикаясь, повторил Урджуан, —
один шести, другой семи годков. Третий жил год и по¬
мер. Визирь отослал их в город пророка. Сейида ждет
четвертого.
Глава LVI
АББАСА В НЕРЕШИТЕЛЬНОСТИ
Готовясь к отъезду,
к мечтам о спокойной, размеренной жизни в Хорасане.
Там не будет ни врагов, ни доносчиков, ни шпионов.
Джаафар подберет охрану. Лишь бы отъезд прошел бла¬
гополучно. В Хорасан сторонники хашимитов не сунутся.
Далеко. Но здесь... Только бы не произошло кровопроли¬
тия! Это было бы ужасно! Страсти накалены... Скорей
прочь из Багдада, из этой помойной ямы! Джаафар всегда
будет рядом, они не расстанутся больше. О, как будут
счастливы мальчики, живя с родителями!
Подошла Атба. Аббаса взглянула на служанку и ото¬
ропела: у Атбы такое встревоженное лицо!
— Что случилось?! — вскрикнула она в ужасе.— Да
говори же! Говори!
— Все уладится, сейида... Я не хотела...— пробормо¬
тала служанка. Голос у нее дрожал и срывался. —
Я должна сказать... Это случилось так неожиданно...
— Что с тобой? — еще больше встревожилась Абба¬
са. — Говори же, во имя аллаха!
— Урджуан, сейида... Его нигде нет!
— Как нет? Я недавно с ним говорила. Ох, и напугала
же ты меня. Поищи хорошенько, он где-нибудь со слугами.
Атба шагнула было к двери, но, передумав, сказала:
— Да, был со слугами... Но привратник передал мне,
что он ушел из дворца.
— Ушел? — удивилась Аббаса, и страх вновь охватил
ее.— Я же приказала никому не отлучаться без моего
ведома.
— Урджуан обещал быстро прийти обратно,— во рту
у Атбы пересохло, она откашлялась и добавила: — Про¬
шло уже много времени, а его все нет...
— Но куда же он ушел?
— Я думаю, во дворец Пребывания.
— К Зубейде?! — ахнула Аббаса и закусила губу. По
лицу ее разлилась мертвенная бледность.— Что Зубейде от
него надо? Ума не приложу! Какие козни она готовит?
Атба бросилась к своей госпоже и быстро заговорила,
пряча лицо в складках ее халата:
— За Урджуаном приходил наемник. Замышляется
что-то дурное. Только что прибегал наш человек. Едва
вырвался. Во дворец Пребывания приехал Масрур, да
проклянет его аллах! С ним слуга, очень похожий на
эмира правоверных.
— На моего брата? — простонала Аббаса, слизывая
кровь с прокушенной губы.— Зачем он явился тайком?
Почему исчез Урджуан? Д я схожу с ума!
— Сейида, надвигается беда! — вскрикнула служанка,
поднимая голову. Ее глаза, не отрываясь, глядели в глаза
Аббасы.— Надо бежать! Бежать сию же минуту!