Сестра Харуна ар-Рашида
Шрифт:
не для того, чтобы развлекаться.
— Ты приходишь ко мне только для благих дел, —
слегка покраснев, осторожно ответила Зубейда. — Так
повелел аллах, и я уповаю на его милость.
Харун ар-Рашид извлек послание, полученное от раба,
и молча протянул супруге; пока она читала, он жаловался
на перса:
— Жена моя и двоюродная сестра, ты самый близкий
мне человек. Подумай только: подарил я неблагодарному
огромный вилайет,
сколько пригородных селений. Боюсь, что, очутившись в
Хорасане, он еще вздумает отделиться от халифата. Что ты
скажешь на это, дорогая?
Зубейда торжествовала. К каким только уловкам не
прибегала она, настраивая мужа против Бармекидов. Все
было напрасно. И вот час настал.
— Чему ты радуешься? — повысил голос халиф, за¬
метив, что губы жены кривит улыбка.
Зубейда отложила послание. Зная, что в халифате вряд
ли кто-нибудь осмелится быть откровенным, и полагаясь
не столько на положение первой жены, сколько на права
многолетней любви и безупречное поведение, за которым,
как она давно заметила, неустанно наблюдает не одна
пара любопытных глаз, она проговорила:
— Вспомнилась мне сказка про пьяного кормчего.
Помнишь, корабль идет ко дну... Надо скорей прыгать в
воду. Земля неподалеку. А пьяному море по колено, он
бездействует, рассудок у него помрачен. Волны все выше...
Так и ты, Харун! Удивительно похож на этого кормчего.
Прогони хмель! Брешь в корме халифата велика, час ко¬
раблекрушения близок. Приготовься к прыжку! Визирь
выпустил аль-Аляви — это преступление. Он отказался
подарить дюжину селений — звонкая пощечина. Но знай,
он натворил кое-что и похуже...
— Говори, жена моя и двоюродная сестра! — потребо¬
вал Харун ар-Рашид. — Что прошло, то прошло и больше
не будет помянуто, Между халифом и кормчим мало
общего.
— Но приличной женщине не подобает рассказывать
постыдные истории, — нашлась Зубейда.
— Постыдные? — переспросил он.
— Я краснею от одной мысли... — Она остановилась,
увидев в забегавших зрачках мужа признак надвигаю¬
щегося приступа гнева. — Спроси Урджуана: он знает луч¬
ше, чем кто-либо другой.
— Урджуана? Ах, раба моей сестры...
— Его самого. Только хорошенько припугни.
— Распорядись, чтобы привели немедля! — крикнул он
грозно.
Она хлопнула в ладоши, вызывая стражника.
Глава LV
РАСКРЫТИЕ ТАЙНЫ
Евнухи были самыми исполнительными
шенные потомства, они нередко заботились о господах, как
о собственных детях, щедро изливали на них доброту
по-женски любвеобильных сердец, ухаживали, словно
заправские няньки. Для бесхарактерного и податливого
Урджуана Аббаса, которая, будучи ребенком, играла на его
коленях, на всю жизнь осталась ненаглядным дитятком.
Да и вся дворцовая челядь не чаяла в ней души.
Евнух распоряжался на кухне, где заканчивалась упа¬
ковка приготовленных в дорогу продуктов, когда его разы¬
скал соседский стражник.
— Моя госпожа хочет тебя видеть, дядя Удржуан. На
одну минутку, — проговорил наемник, который уже не раз
выполнял поручения Зубейды.
— Сейчас, сынок, я должен предупредить сейиду Аб¬
басу, — засуетился евнух, — она приказала никуда не
отлучаться.
— Ты живо вернешься, дядя Урджуан, — уговаривал
стражник, хорошо помнивший строгий наказ. — Всего на
одну минутку. Разве это отлучка? Госпожа собирается
почивать...
— Ну, тогда другое дело, — согласился Урджуан. Он
повторил слугам, чтобы они не забыли взять любимые
госпожой дыни, и следом за наемником вышел в сад.
Тем временем во дворце Пребывания все затихло: по
вечерам, если не встречали гостей, спать ложились рано.
Свет горел лишь в личных покоях госпожи. После ухода
стражника прошло четверть часа, а поглощенные думами
Харун ар-Рашид и Зубейда не проронили ни слова. Молча¬
ние становилось тягостным. Теряясь в догадках о том, что
же визирь натворил постыдного, Харун ар-Рашид вышел на
галерею. Когда он вернулся в гостиную, супруги там не
было. Он понял, что она не хочет присутствовать при допро¬
се; что ж, женская скромность похвальна. Догадливый
Масрур принес и расстелил посреди гостиной кожаную
подстилку, поставил на нее плаху, а сам расположился
возле дверей.
Когда стражник привел бербера, палач первым делом
отпустил наемника — свидетелей не нужно! — а затем,
открыв потайную дверь, объявил:
— Урджуан прибыл!
— Пусть войдет!
Увидя халифа, ошеломленный евнух затрясся от страха.
Ноги у него подкосились, и он едва не растянулся на полу.
Харун ар-Рашид приподнялся на ложе и прохрипел:
— Клянусь моим дедом, если ты не выложишь начи¬
стоту, что там творится у моей сестрицы, ты будешь мертв!