Сестра звезды

Жаринова Елена

Некоторое время мне доставляли удовольствие новые ощущения. Я проживала человеческие жизни одну за другой — множество сразу. Меня забавляло исполнять нехитрые желания людей — не те, которые они вкладывали в свои молитвы, а истинные — потаенные — желания. Сила, к которой я стремилась, бурлила во мне, согревала и опьяняла меня, обещая небывалое могущество. Но все это длилось недолго — по моим меркам, конечно, а для людей тем временем прошли многие тысячелетия. Однажды я поняла, что источник, питавший меня, иссяк. Мною овладело нетерпение, стремление продолжить свой путь во вселенной.

Удивительно: я не смогла оставить этот мир с обычной легкостью. Он словно держал меня за незримые нити, он жаждал моего могущества, он пророс во мне множеством корней. Я сделала усилие и рванулась вперед — к неведомым звездам, к цели, заложенной во мне с начала времен. Но долгое время спустя я продолжала чувствовать пустоты внутри себя, словно целые клочья были вырваны из моего существа…

Сон медленно погас, рассыпались мерцающим прахом пугающие и величественные видения. Бодрый голос вошедшей в сарай Наины, зовущей нас завтракать, разбудил меня. Я не сразу свыклась с мыслью, что я снова просто Шайса, сестра звезды, выбравшая земную судьбу. Призрачный образ виденного во сне мешал мне рассмотреть бревенчатые стены сарая, на которые бросало отсвет бледненькое зимнее утро. Но, поборов наваждение, я огладила свои растрепавшиеся во время сна обноски, привязала керато к саням и пошла в дом вслед за Рейданом и Наиной.

Глава 6. КРОМЕЛЬЧИКИ

Постоялый двор, который содержала Наина, приятно удивил меня: я ожидала худшего после увиденного в доме Атти.

В большой светлой зале, служившей столовой для постояльцев, уже весело полыхал камин; отсветы огня скользили по чистым беленым стенам, украшенным пестроткаными ковриками, по широким половицам, отмытым до блеска. В комнате стояло несколько маленьких столиков, до полу покрытых белоснежными скатертями, а посередине каждого столика еще лежала вышитая салфетка. Вышивка была простенькая, крестом, но радовала глаз незатейливой яркой красотой. Столовая сияла чистотой, и мне стало стыдно своей дорожной неухожености.

Нас с Рейданом усадили в углу, у низенького окошка. Наина и высокая полная девушка лет восемнадцати хлопотали, нарезая хлеб и сыр, разливая молоко по кружкам. Из соседнего помещения появилась еще одна женщина, приветливо поздоровалась с нами и водрузила на стол огромную миску дымящихся золотистых оладий, обильно политых медом.

— Ну, хозяйка, смотрю, у вас все ладно, — сказал Рейдан, накладывая сыр на хлеб.

— Милостью святых, — ответила Наина, — и думаю, будет еще лучше: Лави летом выходит замуж. — О, Лави! Где были мои глаза? Скажи, Наина, кто увел мою невесту?

Девушка покраснела и опустила глаза.

— Да ты и не сватался, — насмешливо сказала Наина, — а если посватался бы, то получил бы от ворот поворот: ты, Рейдан, — старый волк, все по лесам рыщешь, а у нас жених — славный малый, сын краснодеревщика из Осинок, и сам уже ремесло знает. Так что Лави теперь от зари до зари шьет себе приданое.

— Ну, пусть приложит еще три серебристые шкуры.

— Пять, Рейдан,

пять, и ты живешь и ешь здесь месяц. А девочка может помочь мне по хозяйству. Ты же знаешь, прислуги я не держу, кроме стряпухи, а Лави сейчас некогда заниматься домом. Она ведь еще и на продажу вышивает: у нас как понаедут постояльцы побогаче, так и разберут и полотенца, и шали, да еще на будущий год назаказывают.

— Шайса, будешь помогать Наине, — сказал мне Рейдан. — Мы действительно останемся на месяц; сейчас самое время зверя бить, а потом поедем на Большой Базар — есть у меня товар, который здесь не продать.

— Уж не ее ли мамку ты раздобыл? — спросила Наина, кивнув в сторону двери.

Оказывается, пока мы завтракали, керато удалось перегрызть поводок, освободиться и разыскать нас. Непослушная малышка сначала оробела на пороге человеческого жилья, а потом решительно мяукнула и потрусила к нашему столику. Почуяв знакомый запах, она потерлась о мои ноги и улеглась рядом, спокойно свернувшись калачиком.

— Э, забыл сказать, видишь, у нас еще зверушка, — смущенно проговорил Рейдан.

Наина нагнулась и почесала керато за ухом. Малышка заурчала.

— Ай, какая ласковая девочка! Лави, ну-ка, принеси плошку молока.

Лави накрошила в молоко оладий и поставила плошку на пол. Голодная керато тут же набросилась на вкусную еду, а Наина, умиленно на нее глядя, сказала:

— Хороший котенок, чистенький. Пусть живет. Вон как она к девочке ластится. Вырастет — будет верной защитницей. Оставь ее себе, Рейдан, не продавай.

— А как ее зовут? — обратилась ко мне Лави.

Я смутилась, потому что не придумала керато имя и потому что давно не видела молодых девушек.

— Если ты поела, пойдем, я помогу тебе умыться и переодеться, — продолжила Лави. — Заодно и придумаем имя керато.

Лави увела меня в другую комнату, маленькую, похожую на ту, где я лежала в доме Атти. Там стояла большая деревянная лохань, в которой дымилась горячая вода. Девушка растворила в воде какую-то жидкость из горшочка, так что вода вспенилась и запахла медом и травами.

— Залезай в воду, вот тебе мочалка. А потом я полью тебя из кувшина.

Я быстро скинула с себя отвратительные грязные тряпки. Пока я не залезла в воду, Лави стояла, отвернувшись к двери, но я вовсе ее не стеснялась: в храме нас учили восхищаться естественной красотой своих подруг, хотя я читала, что у многих народов наготы почему-то стыдились. Я тщательно намыливала волосы незнакомым средством и наслаждалась теплой ванной, в которой я не была, казалось, вечность. Вдруг кто-то поскребся в дверь, и Лави впустила керато, засмеявшись:

— Смотри-ка, она от тебя ни на шаг не отходит! Как же тебя назвать, малышка?

— Виса, — неожиданно сказала я. Не знаю, как это только мне пришло в голову! «Виса» — так звучало обращение сестер Келлион к друг другу. Так на нашем языке мы обращались и к Келлион… А я решила назвать так дикую кошку. Но что сделано, то сделано: керато мяукнула, словно соглашаясь с новым именем, а Лави сказала:

— Очень красиво. Ей подходит!

Тем временем она уже вылила на меня три кувшина воды, положила на стул полотенце и чистую одежду.