Сестренки
Шрифт:
— А что, оно было плохим?
— Оно было просто ужасным! В особенности, методы расследования. Если в деревушке кто-то чего-нибудь украл, люди шли к колдуну. Тот брал маленького ребенка, опаивал его опиумом и выпускал на улицу. К кому малец подбежал или в чей дом забежал — того признавали виновным. Ворам рубили руки или ноги.
— У… веселая страна. Это что же, сижу дома, пью чай, а через пять минут мне могут отрубить руку или ногу?
— Что-то в этом духе. Потому-то я всегда подпирала двери стулом, а ходя по улицам хорошенько глядела во все стороны, — усмехнулась Стася. — Там я была уже три раза и наверняка еще туда вернусь…
На эстраде появилась очередная группа. Немного совсем даже современной музыки. Такое себе эфиопское диско-поло [129] , только без треников и кроссовок «адидас». На стол подали очередные лепешки. Наши дамы задумчиво пробовали их. Станислава вспоминала их оригинальный вкус: вообще-то, могли бы приготовить и получше, но и так неплохо. Катаржина пробовала все с любопытством.
С ансамблем приехал его руководитель и, при случае, главный спонсор, Мапете. Сейчас он стоит за занавесом, в дверях, ведущих в задние помещения. Темные глаза спокойно изучают зал. На выступление его группы пришли, в основном, студенты ориенталистики и африканистики, всего несколько десятков человек. Присутствует несколько журналистов, десятка с полтора случайных жителей Кракова, решивших попробовать немножко экзотики.
129
Одно время в Польше был очень популярным стилем молодежной музыки. Наше соответствие: «сиротский рок» «Ласкового мая». Кстати, их польские коллеги охотно перепевали «Белые розы» или «Седую ночь»… — Прим. перевод.
Но он всматривается в сидящую за столом темноволосую молодую женщину. Она откусывает от лепешки, время от времени обмениваясь парой слов с сидящей рядом блондинкой. Вот женщина повернулась к нему лицом. Она его не видит, но Мапете, на всякий случай, на шаг отступил. Это она — никаких сомнений. Выходит, все правда… Они не виделись уже двенадцать лет, а она не постарела ни на месяц. На предплечье мужчины выделяются четыре светло-коричневых шрама.
Их было пять человек, в горах Семан они промывали песок в поисках самородков иридия [130] . На них напала небольшая группка бандитов, останков разбитой повстанцами коммунистической гвардии [131] . Отбросы общества, ищущие дорогу через горы… Его приятели погибли сразу. Но их добыча была хорошенько спрятана, в связи с чем коммунисты разожгли большой костер, чтобы поджарить ему стопы.
130
Время от времени возвращается впечатление того, будто бы автор описывает какую-то параллельную Польшу, Украину, Грузию, с параллельными физикой, химией, кулинарией. Вот и в случае с иридием. «Коренные месторождения осмистого (но не самородного!) иридия расположены в основном в перидотитовых серпентинитах складчатых областей (в ЮАР, Канаде, России, США, на Новой Гвинее — но не в Эфиопии!). Ежегодное производство иридия на Земле составляет около 3 тонн. Это чрезвычайно редкий и дорогой металл. — Прим. перевод. + данные из Википедии и Химического словаря.
131
То есть, действие происходило после 1989–90 года — Прим. перевод.
Она появилась неожиданно, на склоне возвышенности над оврагом. Белая девушка, с лицом, кожа которого была продублена африканским ветром, сидящая на небольшой, буланой лошадке. Понятно, она захватила их врасплох, тем не менее, перестрелять семеро бандюг с винтовками за пару минут — это подвиг, достойный наивысшей славы. Незнакомка перевязала Мапете и доставила его в ближайшую деревню. Колдуну в счет лечения она дала сто пятьдесят долларов. Мапете был изумлен таким аристократическим жестом.
Много недель он валялся в горячке. Впоследствии колдун рассказал, кого он встретил. В Эфиопии она взяла себе арабское имя Садия. Видели ее всего пару раз. Она была дамой при дворе императора Теодора, давала советы императору Силасье во время войны с Италией. И вот она вновь вернулась. За эти, как минимум, сто лет она не постарела…
Мапете хотелось отблагодарить ее за спасение собственной жизни. Пару лет назад он узнал, что европейка лет двадцати по имени Садия ведет бизнес в южном Судане: контрабанда оружия для христианских повстанцев, незаконные перевозки серебра, верблюдов… Когда же он добрался до ее убежища, оказалось, что дело она продала и выехала. Куда? На это никто не мог ответить. И вот они встречаются вновь…
Куртка девушки висит на вешалке. Занятая осмотром фотографий, она ничего не заметит. Достаточно сделать пару шагов и осторожно сунуть в карман кожаный мешочек с иридиевыми самородками. Он прекрасно понимает, если бы попытался вручить подарок лично, она не приняла бы… Он и еще что-нибудь хотел бы для нее сделать. И даже знает: что. Она спряталась здесь, поэтому, он, Мапете, никому не расскажет, что ее встретил.
Восемь вечера. Дождь припустил сильнее, похолодало. В то время, как одни прекращают развлекаться, другие только начинают. Шляхта, бухая сапогами, вламывается в подвальный ресторан неподалеку от Рынка. Не говоря ни слова, бармен жестом указывает на вход в боковой зал, пока что замкнутый от вторжения шарфом и табличкой «заказано». В подземном зале за столом сидит мужчина в коричневом плаще. На столешнице керамические кувшины с медом и пивом, кружки и тарелки.
— Приглашаю к столу, милсдари, — усмехается он, подкручивая ус.
Король Польши, Яцек Комуда, удивленно глядит на бармена.
— Мы ведь сняли… — начинает он.
Тот лишь пожимает плечами.
— Он сказал, что с вами, заранее заплатил за всю группу…
От угощения не отказываются. Все усаживаются за стол.
— И кто же пан такой? — сопровождающий банду писатель в украинской вышиванке глядит на ставящего угощение. — Хотели бы знать, кого благодарить…
Мужчина вновь усмехается. В его глазах появляется странный огонек. Сами глаза чистые, светлые, и в то же время в них поблескивает веселье.
— Можете называть меня алхимиком.
— Очень достойное занятие, — бурчит под нос издатель в мундире шведского офицера. — А как пан догадался про нас?
— Сегодня праздник епископа Мартина [132] . Раз вы уважаете старинные традиции, то обязаны были появиться тут.
— Святой Мартин, — вздыхает Комуда. — Это правда, здесь мы собрались именно по этому поводу… Мы и не думали, что кто-нибудь кроме нас еще отмечает этот праздник.
132
Последний крупный праздник, отмечаемый перед Йулем (Jul, в поздней традиции — рождество), — день святого Мартина (по-норвежски — Mortensmesse или Mortensdag), 11 ноября. Этот праздник любят в Старом Свете. Традиционное блюдо, которое готовят почти в каждой семье — жареный гусь. В этот день на столе много различных яств. Такое изобилие не случайно — День святого Мартина — последний праздник перед долгим рождественским постом. Люди веселятся, едят много вкусной пищи, чтобы затем вплоть до 25 декабря (до католического Рождества) не есть пищи животного происхождения. Празднуют День святого Мартина во многих странах Европы одинаково. Во многих кафе и ресторанах подают жареного гуся и молодое вино. Источник: http://www.calend.ru/holidays/0/0/667/39/
— Это день, в который на столе обязательно должен быть жареный гусь, — писатель отрывает взгляд от кружки.
— Эх, откуда его возьмешь? — жалуется король.
Алхимик вытаскивает из-за пояса кручицу. Выстрел глухо грянул прямо в потолок: всего четверть от обычного порохового заряда. Все равно, бабахнуло будь здоров. И по этому знаку бармен и официант вносят поднос. На посеребренном металле лежит здоровенный гусь, килограммов с пятнадцать. Его изжарили на вертеле, не жалея масла с чесноком и корицей. Кожица золотистая, божественный запах выпирает вонь паленого пороха, вползает в нос… Шляхта изумленно уставляется на хозяина. А тот скромно улыбается и откладывает оружие на столешницу. Сидящий напротив него «король» по образованию историк. Писатель закончил археологическое отделение [133] . Оба с изумлением уставились на пистоль. Кручица самая неподдельная, на первый взгляд, века семнадцатого.
133
С писателем Яцеком Комудой вы познакомились в сноске на стр. 6. Только в начале книжки он был писарчуком при короле Польши. «Писатель в вышиванке» — это наш «пан Автор», Анджей Пилипюк, который тем самым тонко стебется над собой. Кстати, у польских фантастов имеется еще один археолог по образованию, Артур С. Шрейтер, который рассказом «Вещуны» («Феникс» 1/1991) «породил» стиль «славянское фэнтези», но он пишет немного (около 15 рассказов), другие его книги и статьи, скорее, научно-популярные и литературоведческие.
Больше о Пилипюке (кстати, и содержание двух других томов трилогии о «кузинах») можно почитать здесь:— Прим. перевод.
Запах жареной гусятины был слышен еще на лестнице. Похоже, княжна грела блюдо в духовке. Дамы вошли в тот самый момент, когда она закрывала дверцы. Особого опыта с газом у нее нет, но мясо не пригорело. Стол уже накрыт украинской скатертью. Моника выставила самые красивые тарелки и столовые приборы.
— А откуда ты знала, что сегодня праздник? — удивляется Станислава.
— Еда не будничная, — улыбается принцесса. — Ведь сегодня же день святого Мартина. Когда какое-то время я жила среди венгров, этот день мы праздновали очень торжественно.