Сеть Антимира
Шрифт:
Заглянул, распахнул дверь и шагнул дальше.
Из окошка в скошенном потолке лился дневной свет, озаряющий большую комнату. В центре ее стоял самодельный мольберт с листом серого картона. Перед ним, не замечая Ворона, прохаживался человек. Белые волосы рассыпались по прямым костлявым плечам, обтянутым джинсовой рубашкой. Человек держал поднос, на котором лежала груда разноцветных мелков, один был у него в руке.
Когда Ворон вошел, он размашистым движением добавил очередной штрих к рисунку на картоне. Там была изображена башня, сложенная из черепов. На ней развевался узкий
Доска под ногой скрипнула, и тот, кого называли Полуночником, замер. Положил доску с мелками на стул у мольберта, повернулся, блеснув черными очками, закрывающими треть лица.
Несколько секунд они глядели друг на друга, потом хозяин сказал:
– Ты. Не думал, что когда-нибудь увижу. Хотя… почему бы и нет?
– Полуночник, – сказал Красный Ворон. – Я никогда не видел тебя. Я бы запомнил. Уверен, меня ты тоже не видел. Но нарисовал на стене лодочной станции. Почему?
Хозяин Цирка сделал неопределенный жест, и Ворон настойчиво повторил:
– Откуда ты знаешь, как я выгляжу? Почему ты нарисовал меня?
– А откуда я знаю, как выглядит это? – слабо улыбнувшись, Полуночник показал на мольберт. – Никогда не видел это место, по крайней мере, в натуре. Как и тебя. Я очень много чего не видел из того, что рисовал.
– Что это значит? – Ворон повысил голос, ощущая глухое раздражение. Он, как и Пригоршня, не очень-то любил всякие неясности и странности, хотя в Зоне быстро привыкаешь к такому. – Говори яснее.
– Не могу. Не знаю, как объяснить. Я просто вижу… – снова быстрый взмах руки, Полуночник коснулся очков, ткнул двумя пальцами перед собой. – Вижу всякое. Часто. Это фантомы или галлюцинации, называй, как хочешь. Вижу разные места, людей, существ. Вижу миры. Их как порывами ветра задувает мне в голову. Это началось вскоре после первого искажения, когда я ослеп и…
– Ты – слепой? – перебил Красный Ворон, опуская пистолет. – Но как ты…
– Точно. Но у меня это не совсем так, как у других слепцов. Яркий дневной свет жжет меня. Через глаза попадает внутрь. – Он коснулся рукой лба, и Ворон заметил, какое тонкое, изящное у Полуночника запястье, какие длинные и подвижные пальцы. Из-за пергаментной кожи его рука напоминала конечность мертвеца.
– Я не переношу дневного света, – продолжал хозяин, – поэтому, когда еще странствовал, рисовал свои картины ночью.
– Поэтому тебя и прозвали Полуночником. Ладно, мне нужно, чтобы ты назвал место, куда отправился Ведьмак. Я хочу догнать его, но он со своим отрядом исчез на вездеходе, стоявшем возле Полесья. Я думаю, что ты знаешь, куда он делся. Сейчас ты скажешь мне это.
Он скорее ощутил, чем услышал движение сзади – и крутанулся, вскидывая пистолет. Дымная пасть, состоящая из густых черных клубов, сомкнулась на запястье, Ворон почувствовал давление… рывок… Пес, дернув головой, выдрал у него оружие, отшвырнул к стене и попятился. Сверкнула красная щель, расширилась, пропала. Два алых глаза уставились на гостя, трепеща и помигивая, будто язычки пламени на ветру.
– Вы оба, давайте вести себя спокойнее! – повысил голос Полуночник. – Квант не сделает
Красный Ворон отступил на пару шагов. Зверь, стоя боком к нему, медленно поворачивал косматую башку. Тело бугрилось клубами тьмы, они вскипали и опадали, очертания непрерывно менялись.
– Я уже видел это животное, – проговорил Ворон хрипло. – Дважды. На Станции и здесь, недавно.
– Понимаешь ли, Квант умеет исчезать и появляться в разных местах. – Полуночник, пройдя к стене, поднял пистолет, поморщившись, вернулся и положил на мольберт. – Когда я отпускаю его на прогулки, он путешествует, где ему нравится, наблюдает за событиями и людьми. А когда он рядом, я могу позвать его.
Расстегнув ворот рубашки, он показал висящую на шнуре деревянную дудочку.
– Недавно у всех заложило уши и заболели перепонки, – припомнил Ворон.
– Потому что в свисток вставлена «уховертка», небольшой артефакт, создающий вибрации. Квант слышит его, когда я дую. Слышит за несколько километров.
– Квант, – повторил Ворон, гадая: знают ли Полуночник и его питомец, кто стрелял в Кванта на Станции? Он видел тлеющее бледным светом пятно на крупной косматой башке – шрам, оставшийся от пули.
– Или квантовый пес, – подтвердил Полуночник. – Так я его назвал. Он был с нами, когда Борис Ведьмаков притащил в свой музей это устройство, Маяк, и потом случился всплеск. Совсем еще молодой пес, почти щенок, я подобрал его за несколько дней до того, на краю Полесья, по дороге на работу. Даже не успел дать имя. Он стоял возле самого Маяка, когда Артур Кауфман извлек из него «доминатор». Мне ты вспышка выжгла глаза, Артуру – память, а Квант… он теперь такой.
Ворон слушал очень внимательно, осознавая, что перед ним один из трех людей, которые находились ближе всех к эпицентру первого Выброса. Один из Святой Троицы Зоны, где богом-отцом был Борис Ведьмаков, сыном – Артур Кауфман, а Полуночник… ну да, он – неуловимый и призрачный Святой Дух.
– А что тогда случилось с третьим из вас? – спросил он. – С Ведьмаком?
– Он стал тем, кем стал, – Полуночник развел бледными руками.
– Это не ответ. Но на самом деле мне важное другое: куда он направился сейчас?
– Полагаю, в то место, где во время одной из своих музейных экспедиций и нашел Маяк. Оно недалеко от Полесья. В некотором роде. На самом-то деле теперь оно настолько далеко, что попасть туда обычным путем невозможно.
– Ты снова темнишь. И отдай мой пистолет. У меня есть второй, но я не собираюсь стрелять ни в тебя, ни в твоего пса.
– Не люблю касаться металла, а особенно – оружия. Возьми его сам.
Полуночник повернул голову, и Ворону почудилось, что они с Квантом обменялся неслышным сигналом. Дымный пес встряхнулся, разбросав вокруг мелкие клочья тьмы, которые растаяли, не долетев до пола. Ухмыльнулся Ворону, показав красный изгиб пасти, и потрусил к двери.
– Ведьмак, – напомнил Ворон, направляясь к мольберту. – Недавно он прибыл в Полесье со своим отрядом, а потом скрылся отсюда на вездеходе с портальным устройством. У него с собой был «доминатор». Ты знаешь, что это?