Север помнит
Шрифт:
Вытянув руки и отчаянно моргая, он медленно брел вперед, словно слепой попрошайка, и вскоре почувствовал, что где-то рядом находится огромный пустой зал. Наконец его глаза привыкли к темноте, и ему удалось кое-что разглядеть. Богатое золотое убранство, бронзовые статуи и мраморные колонны давным-давно были разломаны на куски и растащены бесчисленными мародерами; все здесь говорило о чрезвычайном великолепии, на смену которому пришло не менее чрезвычайное запустение и разорение. На полу, словно цветной снег, валялись осколки огромных витражей; на куполе, на котором некогда сияли золоченые звезды, теперь зияли дыры, а стены почернели от гари. Джейме невольно вспомнил истории о том, как сюда сбросили мертвые
На миг ему вспомнились черепа, которые висели в тронном зале Красного замка, пока Роберт не велел отнести их в подземелье. Сквозь ныне разбитые ворота Драконьего Логова могли проехать тридцать рыцарей в ряд, а Балерион Черный Ужас не мог высунуть оттуда даже морду. Хорошо, что все последующие драконы рождались более мелкими и слабыми, иначе у Эйериса был бы свой Балерион.
При этой мысли Джейме стало как-то легче. Впрочем, миг спокойствия был недолог. Краем глаза он заметил какое-то движение, и прежде чем в его воспаленном воображении возник жуткий призрак, горящий желанием разорвать его на кусочки и сожрать его внутренности, ему стало ясно, что настал тот момент, когда они с сестрой в последний раз стали одним сердцем, одной душой, одним разумом.
Серсея Ланнистер вышла из-за накренившихся, покореженных каменных блоков в дальнем конце Логова, царственно ступая по разбитому полу. Она была такой же грязной, как и Джейме; платье порвано и испачкано, золотые волосы, остриженные наголо перед позорным шествием, отросли почти до плеч. Зеленые глаза сияли зловещим светом. Серсея шла, выпрямив спину, с высоко поднятой головой. Никогда прежде она не была столь прекрасной и никогда не была столь чужой. Джейме никогда ее так не любил и никогда так не ненавидел.
Серсея остановилась рядом с ближайшей колонной. Она держалась напряженно и выжидательно, словно ждала кого-то. Джейме гадал, сколько времени она провела здесь, скрываясь. Вряд ли долго. У нее никогда не хватало терпения ждать. Ей удалось выбраться из подземной клоаки, и она знала, куда идти, - никто не станет искать ее в обгорелых заброшенных развалинах Драконьего Логова, которое словно самой судьбой предназначено для поверженных королей и королев. Похоже, это ее первый и последний разумный поступок.
Джейме оперся левой рукой о покрытые плесенью мраморные перила и, перемахнув через них, спрыгнул вниз. До пола было десять или пятнадцать футов, и он вполне грациозно приземлился в нескольких ярдах от Серсеи.
– Добрый вечер, сестра.
Серсея резко обернулась и заметила его. Она, прищурившись, сверлила его взглядом, ничем не выказывая удивления или страха.
– А, это ты. Стоило догадаться, что в твоей пустой красивой головке созреет какой-нибудь идиотский героический план. Впрочем, вряд ли теперь к тебе можно применить слово «красивый».
– Называй меня, как хочешь. – Джейме встал перед ней, скрестив руки на груди, - отчасти чтобы показать свою решимость и непокорность, а отчасти чтобы скрыть кровавое пятно на рубахе. – Я не позволю тебе осуществить то, что ты задумала.
– То, что ты задумала, - передразнила Серсея, вложив в эти слова достаточно презрения, чтобы свалить взрослого дракона (неплохое сравнение, учитывая, где они находятся). – А ты вообще знал, чего я хочу? Ты никогда ничего не знал. Полагаю, сейчас ты жалеешь себя, не так ли? Будешь плакаться, что твоя беззаботная жизнь стала слишком тяжелой? Да уж, это нечестно, что золотой мальчик из дома
– Я здесь не за тем, чтобы спорить о прошлом. – Джейме сделал неуловимое движение, преградив ей путь. – Сдавайся, пойдем со мной по-хорошему, и у тебя будет возможность остаться в живых. Иначе…
Серсея расхохоталась. Звук ее смеха зловещим эхом отдался от высоких стен, и Джейме показалось, что тысячи призраков смеются вместе с ней.
– Сдаться?
– сказала она. – Подчиниться? В который уже раз. Я вышла замуж за того, кого выбрал отец. Я старалась поддержать честь семьи. Я лежала, раздвинув ноги, когда мой пьяный олух-муж насиловал меня. Я держала рот на замке всякий раз, когда мне хотелось высказаться. В моей жизни не было никого, кроме детей, но и тех у меня отобрали. Ты был единственным, кого я хотела, Джейме. Только благодаря тебе я могла смотреть на себя по утрам, только благодаря тебе я знала, что я – человек, а не просто тень, призрак, не просто вечно ноющая глупая баба. А теперь даже ты отвернулся от меня.
– Ты сама в этом виновата. – Джейме старался говорить холодным и жестким тоном, но он чувствовал, как грудь сдавило от боли. Ему невыносимо было видеть ее такой. – Но тебе не обязательно заканчивать все вот так, ты можешь…
– Что я могу? – спросила Серсея, и холодная расчетливость в ее голосе пугала даже больше, чем безумный смех. – Ждать, когда Вера устроит подставной суд и в любом случае признает меня виновной, а распутная дочка Мейса Тирелла чистенькой выйдет на свободу? Она тоже сбежала, поэтому во всем обвинят меня одну. Ждать, пока меня закуют в цепи, запрут в клетку и вырвут когти? Мне плевать, что все думают, будто со мной покончено. Мне вообще плевать, что обо мне думают. Я оставила свой знак, свое наследие. Теперь все будет по-другому. Может быть, люди запомнят хотя бы одну из женщин дома Ланнистеров. Матушка была бы довольна.
– Матушка? Ты смеешься? Наша мать пришла бы в ужас от того, что ты…
– Да замолчи ты, - сказала Серсея. – Конечно, ты думаешь, что наша мать была нежной и доброй, этаким маяком света и благочестия для всех нас, и только ее печальная и безвременная кончина не позволила нам стать такой же счастливой семьей, как долбаный Нед Старк, его замороженная жена и их волчьи отродья. Что ж, да будет тебе известно, что ты ошибаешься, - как, впрочем, и всегда. Ты думаешь, наш отец, грозный лорд Тайвин, позволил бы, чтобы дома им помыкала женщина, которая заставляла бы его читать вечерние молитвы и раздавать подарки беднякам? Женщина, которая пыталась бы помешать ему уничтожить Рейнов и Тарбеков и тем самым вернуть славу потускневшему имени нашего дома? Мать была такой же кровожадной сукой, как и я, понимаешь? После того как Джофф отрубил голову Неду, Старки провели всю свою короткую жизнь в попытке воссоединиться. Семья оказалась раздроблена, и им уже не удалось встать на ноги. А вот мы, Ланнистеры, с самого рождения разобщены. Это просто медленное умирание, мы все время ускользаем друг от друга во тьме. Если бы мы держались вместе, то стали бы династией, которую так мечтал построить отец. А вместо этого вот что с нами стало. Но я этого не допущу. Я не стану умирать, скуля и прося пощады.
Джейме нечего было ответить. Он чувствовал, что ему нужно что-то сказать, вступиться за безупречный образ его леди-матери, который он с девяти лет хранил в своей душе как последнюю защиту против мрачной реальности. Неужели все было предрешено? Был ли у нас хоть один шанс? Ему хотелось считать речи Серсеи просто лихорадочным бредом, но он понимал, что это самые разумные слова, которые он когда-либо слышал из ее уст. Если Ланнистеры всегда платили свои долги, то самый крупный, самый страшный долг может быть отплачен только местью.