Север помнит
Шрифт:
Иной был быстр, но и она тоже. Иной был искусен, но и она тоже – годы тренировок не прошли зря. Бриенна краем глаза заметила, как еще одна тварь перелезает через стену, но Джейме был начеку. Он встретил Иного с усмешкой на лице и шуткой на устах – должно быть, только так он и собирался умереть. А потом из черных облаков на них обрушился дракон – Бриенна не знала точно, какой именно, - опалив стену своим пламенем. Иные горели, шатались, но по-прежнему наступали. Меч в ее руке, казалось, пылал все ярче и ярче. Он огненной иглой пронзал ночь, вышивая во тьме замысловатые узоры, - вверх, вниз, вперед, наискось… В этот миг Бриенну переполняла сила. Здесь она была на своем месте.
Бриенна не
Бриенна, как заведенная, продолжала наносить удары. Временами она замечала проносящихся в небе драконов, а иногда ей казалось, что это лишь призраки. Но тем не менее, она все еще была жива и сражалась. Ночь закончится. Обязательно закончится. Лед, падающий с черного неба, кусал лицо, вгрызался в легкие. Удар, еще удар, и еще удар. Я выиграла общую схватку у Горького моста. Я была сильнее всех. Снова и снова, от полого холма, через Тихий остров, Белую Гавань и Долину – сюда. Я могу. Я могу. Я могу.
Когда Бриенна взмахнула мечом в сотый, тысячный, стотысячный раз, ее поразила странная пустота, отсутствие сопротивления. Воздух был серый и тихий, крепостная стена засыпана обломками льда, залита голубыми лужицами, словно кусочками расплавленного неба. Внизу, под стенами замка по-прежнему раскинулась Королевская Гавань, а на востоке горела тонкая красная полоска, подсвечивающая изнанку свинцовых облаков. Ночь закончилась. Бриенну трясло от изнеможения, одежда задубела от заледеневшего пота. Ей стало ясно, что она больше не в силах поднять меч, - но вокруг царила тишина. Ни движения. Ни звука. Ничего.
Мы победили? Бриенна не знала. Она не знала, что происходило в городе, прорвались ли туда Иные. Может быть, их сожгли драконы, а может быть, они отступили с первым лучом солнца и к ночи вновь вернутся. Возможно, битва уже окончена, а может, только начинается. Остался ли хоть кто-то в живых? Или выжила только она? Только…
Бриенна медленно, очень медленно повернулась. Ноги отказывались ей служить, ей хотелось упасть, утонуть, исчезнуть, - но не сейчас. Она опустилась на четвереньки и поползла по каменным плитам туда, где, раскинув руки, лежал Джейме. Его белый плащ превратился в мятую скомканную тряпку, меч выпал из его безжизненных пальцев. Широко открытые глаза безучастно смотрели в небо. Бриенна обняла его, положив его голову себе на сгиб локтя. Джейме издал слабый вздох.
– Смотри, - еле слышно прошептал он. – Смотри, Бриенна, солнце встает.
– Да, - с трудом выговорила она. – Солнце встает. У нас получилось. Об этом напишут в Белой книге. Ты был… ты стал… героем. Об этом сложат песни.
Его бесцветные губы дрогнули в улыбке.
– Да уж, только благодаря певцам люди и узнают, как все было, - прошептал он. – Не дай им насочинять всякой ерунды, женщина.
– Ты сам это сделаешь, - с жаром заявила она, словно в ее силах было изменить судьбу. – Ты сам услышишь эти песни. На Тарте.
Джейме не слушал. Он смотрел куда-то мимо нее, наморщив лоб от изумления.
– Тирион? – потрясенно спросил он.
Оторвавшись от раздумий, Бриенна вскинула голову и проследила за его взглядом. В нескольких ярдах от них, в предрассветной тени, стоял невысокий человек, окровавленный, потрепанный, израненный, но все-таки живой…
Тирион Ланнистер, не издав ни звука, разглядывал своего умирающего брата. По его уродливому сплющенному лицу невозможно было определить, что он думает и что чувствует. Карлик сделал шаг, другой и присел на корточки рядом с Джейме.
– Да, - в конце концов тихо произнес он. – Похоже, ты наконец получил по заслугам.
Джейме судорожно всхлипнул, но не от смеха, а от слез.
– Прости меня, - прохрипел он. – Прости за Тишу. За… за все.
Лицо Тириона по-прежнему ничего не выражало. Его сутулые плечи тряслись, он то сжимал, то разжимал исцарапанные и обмороженные пальцы, почерневшие на кончиках. Карлик протянул руку, убрал ее, потом протянул вновь и наконец взял брата за руку.
– Будь ты проклят.
– Да. – Джейме содрогнулся, издал долгий прерывистый вздох и откинулся на руки Бриенне. – Да.
Предрассветная мгла озарилась серебристым светом. Бриенна крепко обнимала Джейме. Тирион, не двигаясь и почти не дыша, не выпускал его руку. Луч солнца упал на крепостную стену, отразился в потухших глазах умирающего. Казалось, он улыбался. Наконец Джейме глубоко вздохнул, уткнулся лицом Бриенне в плечо и умер - тихо и легко. Его страданиям пришел конец.
========== Уиллас ==========
Никогда на людской памяти в Хайгардене не было столько снега. Из серебристо-серого неба густо сыпались крупные снежные хлопья, бесформенным белым покрывалом укутывая статуи, колоннады, крытую аспидной плиткой кровлю замка и красные черепичные крыши деревенских домов. В полях снега навалило до колена, и он все падал и падал. Изредка с крыш во двор падали острые сосульки, и леди Оленна едва не билась в истерике из-за того, что слугам никак не удавалось разжечь огонь в очаге как следует. Что же до Уилласа, то теперь пешие прогулки стали для него еще опаснее, чем прежде, поэтому он благоразумно держался подальше как от своей бабушки, так и от скользких дорожек и переходов. Он нашел убежище в библиотеке – это не самое теплое место в замке, зато там он чувствовал себя спокойнее и время текло быстрее.
Вновь и вновь он пытался мысленно оценить все возможные варианты развития событий. Может быть, Лорас погиб во время неудачного штурма, предпринятого Эйегоном, и теперь лежит безымянным трупом на морском берегу, так и не добравшись до Маргери. А может, ему удалось найти ее, но их схватили прежде, чем они успели сбежать. Или (и в некотором роде это хуже всего) они благополучно выбрались по подземной клоаке за пределы Королевской Гавани, но по пути на юг их опознали или с ними приключилось еще какое-нибудь несчастье. Неужели Лорасу хватит наглости отправиться по Дороге роз, несмотря на то, что все считают его умирающим от страшных ожогов, а Маргери все еще ждет суда Веры? А вдруг они наткнулись на авангард войска Тарли? Никто не знает, живы они, мертвы или еще хуже (Уиллас не забыл про тревожные письма Гарлана). Он чувствовал, что сходит с ума от неопределенности и беспокойства. Страшно подумать, в каком положении окажутся Тиреллы, если Томмен останется в живых, каким-то чудом удержит трон и получит неопровержимые доказательства того, что семья его Десницы переметнулась к Таргариенам. В этом случае остается только надеяться, что юный король окажется слишком измотан и деморализован, чтобы казнить их всех.