Север помнит
Шрифт:
– Это наша брачная ночь, - ответила она. – Я полагаю, вам предстоит сделать гораздо больше.
Уиллас удивленно приподнял бровь, взял ее лицо в ладони и мягко, осторожно прижался губами к ее губам.
Сперва этот поцелуй был таким же, как в септе: краткий, сдержанный, лишенный страсти, всего лишь формальность, вроде печати на договоре. Но постепенно он стал глубже; они пробовали друг друга губами, языками. Уиллас провел руками по спине Сансы, притянул ее к себе. Все происходило словно во сне – легко, по крайней мере, гораздо легче, чем он себе представлял. Он положил ее на постель, осторожно лег сверху, дождался, пока она безмолвно даст ему свое разрешение, и сделал
Потом они уснули, а когда проснулись, уже наступило холодное зимнее утро. Снегопад наконец прекратился, и когда Уиллас приковылял к окну и выглянул наружу, кругом было белым-бело. Весь мир погрузился в мерзлую белую тишину. Уилласу захотелось вернуться в постель и провести там еще несколько часов, но позади него зашуршали простыни, и Санса, накинув пенюар, встала с кровати.
– Похоже, я приехала сюда как раз перед сильной снежной бурей, милорд.
– Так и есть, - ответил он и подошел ближе, надеясь, что она позволит ему поцеловать ее; она позволила и даже улыбнулась ему.
Потом они оделись и отправились завтракать в кабинет леди Оленны. Королева Шипов проницательно изучала их, пока они садились за стол. Уилласу было не по себе от ее взгляда. Наконец он откашлялся и произнес:
– Доброе утро, бабушка.
– Доброе утро, лорд и леди Тирелл. – Леди Оленна капнула медом на тарелку. – Честно говоря, я удивлена, что вижу вас столь довольными. Впрочем, у вас еще будет время, чтобы попрактиковаться. Как говорится, лежи смирно и думай о Вестеросе. Ну что, дорогая, мой внук вел себя как олух?
Санса слегка покраснела при столь откровенном вопросе, однако учтиво ответила:
– Ни в коей мере, миледи. Он был… очень добр.
– Что ж, прекрасно, - весело заявила леди Оленна. – Я знала, что хоть где-то нам повезет. По крайней мере, это лучше, чем слышать… боги всеблагие, что на этот раз?
В кабинет поспешно вошел слуга и, склонившись к пожилой леди, что-то прошептал ей на ухо. Леди Оленна нахмурилась, вся подобралась и коротким жестом отослала его прочь. Уиллас и Санса сидели в неловком молчании, не зная, что делать. Наконец перед ними появились новые гости, засыпанные снегом, оборванные и промокшие. Телохранитель Сансы, дикарь по имени Тиметт, шагнул вперед, схватившись за меч, но Санса остановила его. Оглядев вновь прибывших, Уиллас подумал… ему показалось… неужели это возможно…
– Гарлан мертв.
– Лорас Тирелл, бледный, потрепанный и изможденный, опустил капюшон плаща и облокотился на каминную полку. – Он доблестно принес себя в жертву, и только поэтому мы здесь; если бы мы не наткнулись на остатки его флота, то не добрались бы до дома. Старомест сожжен, Цитадель, по слухам, разграблена и уничтожена Эуроном Вороньим Глазом и железнорожденными. Но это еще не все. Все побережье кишит…
– Кем кишит, мальчик? – подбодрила его леди Оленна. Казалось, она не сильно удивилась при виде своих блудных внуков.
– Чудовищами. – Лорас судорожно вздохнул
Все потрясенно молчали. Уиллас горевал по брату, но скорбь сменилась пониманием, что Хайгарден больше не является убежищем от войны, бедствий и зимы и что на кону стоит судьба человечества. Санса упомянула о том, что у новоиспеченного короля Эйегона есть драконы, два дракона, но будет ли их достаточно? Если он погиб, если Королевская Гавань пала, - тогда последняя надежда угасла. В таком случае самое лучшее, что им остается сделать, - это сесть на корабль и отправиться на Летние острова, но Иные придут и туда, они найдут их в самом дальнем уголке мира. Их не остановить. Времени не осталось.
Даже несгибаемой леди Оленне потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить это известие. Наконец она произнесла:
– Ты в этом уверен?
– Да. – Лорас покачнулся. – Нужно собрать всю оставшуюся мощь Хайгардена и оказать сопротивление врагу. Это важнее всех прочих битв, всех прочих распрей. Север, скорее всего, уже не отвоевать, но… - В этот миг он заметил Сансу и открыл рот от удивления.
– Брат, сестра, - поспешно сказал Уиллас, - позвольте представить вам леди Сансу из дома Старков, которую вы оба уже знаете. Теперь она стала моей леди-женой.
– Леди… Санса? – Маргери моргнула. – Как… как приятно вновь вас встретить. Неужели вы… вы наконец-то присоединились к нашей семье?
– Да, - подтвердила Санса. – Я не знала, что вас оправдали от обвинений Веры.
Маргери зарделась.
– Это была гнусная ложь, которую придумала Серсея Ланнистер из ревности и злобы. Мой храбрый брат проник в Королевскую Гавань вместе с войском Эйегона Таргариена и спас меня, а потом Гарлан отдал за нас свою жизнь.
– Да уж, - согласилась Королева Шипов. – Скорее уж свинья взлетит в небеса, чем мы допустим, чтобы ты опять появилась перед этим сборищем лицемерных старикашек в золоченых подштанниках. Не бойся, милая, теперь тебе ничто не угрожает. Но у тебя такой вид, будто ты хочешь еще что-то мне рассказать. Надеюсь, ничего тревожного. В моем возрасте вредно волноваться.
– Когда мы были в пути, - вмешался Лорас, - до нас дошли любопытные новости из Дорна. Принцесса Мирцелла, по слухам, была убита Обарой Сэнд, одной из незаконных дочек Красного Змея. Я узнал об этом еще в Штормовом Пределе, перед первым штурмом Королевской Гавани. Но никто не мог подтвердить, как именно это произошло, - и, очевидно, тому есть веская причина. Джоффри и Томмен мертвы, поэтому Мирцелла остается единственной наследницей дома Ланнистеров.
Леди Оленна нахмурилась.
– Ты сказал «остается»?
– Вот именно, - с довольным видом заявил Лорас. – Это был обман, хитрый блеф. Принц Доран вовремя спрятал Мирцеллу, и вместо нее убили какую-то служанку. После этого последние остатки свиты принцессы весьма благоразумно решили убраться подальше из Солнечного Копья. Поэтому они сбежали, но их перехватил флот Гарлана. Так что, бабушка, война – по крайней мере, в царстве людей, - выиграна. Она у нас.
Леди Оленна приподняла бровь.
– Неужели?
– Да. – Лорас махнул рукой, и вперед вышла невысокая девушка, укрытая черным плащом. Она опустила глубокий капюшон, открыв изуродованное лицо, – одно ухо было отрезано, через всю щеку пролегал ужасный шрам. Принцесса Мирцелла Баратеон с ледяным спокойствием ожидала своей участи, как и подобает высокородной леди. – Итак, это победа.