Северная война
Шрифт:
— Точно, Александр Данилович! — поддержал его Волков. — Эта морда иноземная отдыхать будет, ни за что в такую метель-вьюгу не поедет дальше! Сократим расстояние знатно, если его пурга тоже застигла…
Бородатый целовальник, чуть помявшись, скромно поинтересовался:
— Извините, господа высокородные, не мое это дело, конечно… Но, ежели не секрет, за кем погоня-то? Вдруг да и подскажу полезного чего…
— За английским кавалером Сиднеем, врагом государевым, гонимся, — кратко сообщил Волков. — Не заезжал он, часом, к тебе?
— Заезжал такой иноземец, как же! Переночевал,
— А был при нем малец лет девяти-десяти?
— Не, не было! — уверил целовальник. — Сундук вот большой был, это да…
— Какой еще сундук?
— Большой сундук — я же говорю… Странный такой: в его крышке дырки были проделаны круглые. Зачем — те дырки? Вечером этот сундук слуги кавалера втащили в его комнату, утром — вытащили обратно.
— Слуги? — решил уточнить Егор. — Сколько их было? Каковы — из себя?
— Двое и было. Кучер да денщик. Здоровые такие из себя, молчаливые. У каждого за пояс по пистолету двуствольному запихано.
Пока остальные его спутники готовились к утреннему приему пищи, Егор вышел на крыльцо: за ночь навалило сантиметров пять снега, сильный северный ветер гнал снежные полосы — одну за другой, кружил повсеместно крутые снежные спирали… Но гораздо хуже было то, что очень сильно похолодало — вплоть до минус семи-восьми градусов.
«А все товарищи-то твои одеты совсем даже и не по сезону! — грустно усмехнулся внутренний голос. — Особенно драгуны в своих мундирах — на рыбьем меху…» Перед дверью в столовую Егор тщательно отряхнул с плеч и груди снег, вошел, уселся на свое место, из вместительного штофа налил в оловянный стаканчик перцовки, выдохнул воздух из легких, со вкусом выцедил хмельное, занюхал рукавом, крякнул, весело захрустел ядреной маринованной редькой.
— Как там на улице, Александр Данилович? — озабоченно спросил Волков.
— Вьюжит! — кратко ответил Егор и обратился к целовальнику, предупредительно замершему у окна: — Вот что, любезный мой! Подбери-ка нам всем зимнюю одежку! Самую обычную: тулупы, сапоги зимние для конной езды, штаны теплые, шапки, рукавицы. Вот тебе десять рублей. Хватит, надеюсь?
— Хватит, господин генерал-майор! — радостно заверил бородатый целовальник и шустрым молоденьким козликом выскочил за дверь…
Выехали они только через три с половиной часа: пока позавтракали, пока — вырядились в новую экипировку…
— Чисто — шайка татей с большой дороги! — резюмировал Егор, насмешливо оглядев своих соратников.
Действительно, картина получилась изысканной и неоднозначной: серые лохматые волчьи шапки и рыжие потрепанные собачьи треухи, потертые овчинные и лисьи тулупы, на плечах — ружья, за простецкие пояса запиханы пистолеты.
«Партизанский отряд времен славного Дениса Давыдова!» — весело подытожил легкомысленный внутренний голос.
Поскакали через пургу, вьюгу и мороз. Упорно и настойчиво. Когда по пути встречалась деревенька (пусть всего лишь и через три версты — после последнего пристанища), тут же заезжали погреться, пугая при этом до смерти своим внешним видом богобоязненных крестьян и мирных мелкопоместных помещиков. Отогревались перекусывали, снова скакали. Пурга то полностью
Иван Солев неудачно упал с лошади и сломал ключицу, пришлось оставить беднягу на попечение какой-то древней деревенской бабушки. Один драгун обморозил щеки, другой, потеряв рукавицу, пальцы рук. Обоих определили под опеку смешливого и полностью лысого брянского (уже — брянского!) помещика.
Когда погоня подъехала к брянскому пригороду, установилась просто чудная погода: приятный легкий морозец — минус два-три градуса, полное безветрие, приветливое и ласковое солнышко, ясное голубое небо над головой.
У городских рогаток, перегораживающих дорогу, их странный отряд встретили откровенно неприветливо, а именно — угрожающим бряцанием оружия.
— Стоять, бродяги! — строго приказал молоденький поручик, многозначительно поигрывая своим пистолетом. — Кто такие? Куда следуете? Отвечать без промедления!
Егор неторопливо слез с коня, широко улыбаясь, подошел к юному поручику, вежливо представился, предварительно стащив с головы рыжий собачий треух:
— Генерал-майор Меньшиков Александр Данилович, царев охранитель! — протянул офицеру свою бляху и царскую дорожную грамоту.
Полторы минуты поручик старательно переводил свой взгляд: с бляхи — на грамоту, с грамоты — на Егора, с Егора — на его спутников, со спутников — на бляху… Наконец, видимо окончательно поверив в реальность происходящего, он сильно побледнел и вытянулся в струнку:
— Рад приветствовать вас, господин генерал-майор! Чем могу служить?
— Скажите, поручик, не проезжала ли мимо вашего поста карета английского кавалера Сиднея?
— Так точно, проезжала!
— Когда?
— Минут семь-восемь назад, господин генерал-майор! Вон — мелькает на дороге! — поручик махнул рукой по направлению к Брянску.
— Открыть рогатки! — рявкнул Егор. — Немедленно — открыть!
Испуганные солдатики — по сигналу своего юного командира — растащили рогатки в разные стороны, и погоня, поднимая за собой облако снежной пыли, понеслась дальше — стелясь в последнем рывке…
Никита Апраксин и один из драгун, чьи лошади оказались самыми свежими, первыми догнали искомую карету и, обскакав ее с левой стороны, перегородили путь, приказывая остановиться.
Лошади встали. Неожиданно кучер отбросил в сторону свой кнут, выхватил из-за пояса пистолет и дуплетом выстрелил в Никиту Апраксина.
Одновременно с этим широко распахнулась дверца кареты, и на снег выпрыгнул еще один дюжий детина в черном, целясь из двуствольного пистолета Егору прямо в лицо…
Глава шестая
Подготовка к войне
Загремели взаимные выстрелы, Егор почувствовал, как его щеки — только на краткий миг, слегка оцарапав ее при этом, коснулось что-то очень горячее и очень быстрое. Чуть в стороне раздалось странное жужжание, будто небольшой рой диких пчел устремился в погоню за каким-то наглым вором — любителем сладкого меда…