Северная звезда
Шрифт:
– Отстань, Китти! Меня, если хочешь знать, вообще не интересует, как я выгляжу.
– Женщину не может это не интересовать! – Смуглянка рассердилась. – Мэри, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя в больницу? Я могу это сделать. Или сдать тебя на руки теткам из Армии спасения? Завелась тут женская рота этой конторы: дюжина старых дев и еще пяток раскаявшихся потрепанных шлюх, за которых даже тут уже больше пары квотеров [11] не дают! Они будут насильно кормить тебя всякой дрянью через резиновую кишку. Тебе так больше хочется?!
11
Квотер –
– Нет, ты не можешь так со мной поступить!
– Может, и не могу, но придется! Не буду же я смотреть, как ты уморишь себя голодом? – Выражение лица Китти смягчилось. – Поешь, Мэри. Это вкусно. Тебе нужно набираться сил.
Устав спорить, купеческая дочь взяла вилку и отправила в рот маленький кусочек мяса. Потом медленно и вяло стала жевать.
– Ну, вот и хорошо. А теперь запомни, Мэри: если ты будешь отказываться от еды, даю слово, я и вправду заставлю тебя есть насильно. Я не хочу, чтобы ты умерла у меня на руках. Прекрасная будет репутация у моего заведения, если станет известно, что одна из его работниц умерла от голода.
– Работниц? – Лицо Одинцовой вытянулось.
– Конечно. Да не бойся, я не пытаюсь подрядить тебя плясать с мужиками. Ты ведь, помню, разбираешься во всяком счетоводстве и деловых бумагах, а мне нужно покупать продукты, выгадывая, у кого подешевле, нанимать прислугу, ну и все прочее…
– Сомневаюсь… – вздохнула Мария. – Хотя… попробую…
Взяла с тарелки еще кусочек мяса.
– Ну вот. Ешь и поправляйся. На тебя больно смотреть – кожа да кости, остались одни глаза. Кошмар, да и только!
Решив последовать совету Китти, она попыталась прекратить себя изводить и мучить. Встряхнулась и отбросила тоску прочь, вернее, постаралась запихнуть её в самый дальний угол души. Перестала морить себя голодом. Попробовав познакомиться с девочками из «свиты» Китти, обнаружила, что среди них есть по-своему неглупые и хорошие. Не пожалела денег и сделала себе у сменившей подругу на должности местного модного парикмахера Лиз Роуни прическу, при виде которой Китти захлопала в ладоши.
Старательно пересчитала оставшиеся у неё деньги и столь же скрупулезно взвесила на весах хозяйки имевшийся у неё золотой песок. Нужно было жить по средствам и точно знать, какой суммой располагаешь. Перебрав свои вещи, часть продала или даже подарила девушкам, завоевав их немалую признательность.
Разбирая вещи, она наткнулась на лежавший на самом дне дорожного сундука пистолет, купленный еще в Дайе. И, не зная толком зачем, занялась им. Как с ним обращаться, ей показал Эйб еще в Дайе, когда она покупала оружие. Память у неё была хорошая, и основное она быстро припомнила. Разрядив «диллинджер», выпросила у Шона полупустой флакончик оружейного масла и тщательно смазала оружие, залив густую жидкость почему-то с запахом рыбьего жира в специально для этого предназначенную скважину. Старательно соскребла мелким песком и лоскутом оленьей замши появившиеся пятнышки ржавчины. Выкинула бывшие в стволе патроны и зарядила новые, те, что хранились в узелке промасленной парусины. А перед этим еще промазала каждый патрон воском от свечи,
За этим занятием её и застала Китти.
– Тысяча чертей! – изумилась она. – Надеюсь, Мэри Воронофф не собирается стреляться в моем заведении? А кто будет заниматься моими бумагами?
– Оружие должно быть в порядке, – ответила Маша фразой все того же Рэнсома.
– Ну, тогда… – пожала Китти плечами. – Тогда выверни свою куртку и пришей под мышкой слева карман из прочного сукна, чтобы там можно было прятать пушку. Ну и на подол юбки изнутри, и еще подумай, где его не найдут в случае чего. Это не я такая умная, – бросила она, уловив недоуменный взгляд подруги, – это Сьюзи Боннет рассказала, одна из моих девчонок. У нее матушка борделем на Западе в самые дикие времена командовала. Там без таких штук головы было не сносить…
И Маша последовала совету подруги. При этом, прокалывая толстой иглой неподатливую кожу, она чувствовала какой-то необъяснимый подъем в душе, словно выздоравливая от давней изнурявшей её болезни…
Как-то вечером Мария в одиночестве сидела в комнате Китти и проверяла счета, которые подруга поручила ей в качестве «лекарства от хандры». Смуглянка торчала в танцевальном зале и лично следила за тем, чтобы пианино не замолкало ни на секунду и не было недостатка в напитках. Из-за стены доносились звуки музыки, крики, смех, стук каблуков по полу.
С нехитрой бухгалтерией и закупками спиртного и дров для бизнеса подруги Маша разобралась довольно быстро.
Принцип деятельности местных варьете прост. «Меня не интересует, чем занимаются девочки в свободное время, – говорила Китти. – Не хватало только думать еще и об этом. У меня не бордель, и это всем известно». Мужчины, скучающие без женского общества, готовы платить немалые деньги, чтобы просто танцевать с девушками. В «Принцессе» один танец стоил один доллар, из которого семьдесят пять центов шли на счет заведения, двадцать пять – девочкам. О чем договаривается посетитель с девушкой за эти несколько минут – дело приватное. Главное, чтобы не давал воли рукам в заведении. За этим следил работавший у Китти вышибалой Шон Маккуил, в прошлом потомственный забойщик скота на знаменитой Чикагской бойне.
Маша несколько раз наблюдала это зрелище через приоткрытую дверь, потому что в зале можно было задохнуться от сигарного дыма, запаха виски и разгоряченных тел.
Каждые три-четыре минуты музыканты делали паузу и пары подходили к стойке, где мужчина мог выпить стакан виски за щепотку золотого песка или шампанского по полсотни долларов за бутылку. Потом девушка получала жетончик из мамонтовой кости, каждый из которых оценивался в двадцать пять центов и мог быть потом обменен у хозяйки на деньги.
Однажды Китти лукаво предложила подруге:
– Я придумала! Хочешь попробовать поработать в зале? Ты ведь умеешь вальсировать? Если бы у тебя хватило сил танцевать до рассвета, ты могла бы собрать не менее сотни таких жетонов.
Одинцова рассвирепела:
– Китти! Ты ведь не думаешь, что я соглашусь…
– Конечно, нет. Не глупи, Мэри. – Китти рассмеялась. – Я знаю, что это невозможно.
Смуглянка была не права. Это было невозможно раньше. Но не теперь…