Северное сияние
Шрифт:
— У него в компьютере была набрана записка. Дескать, он убил Патрика Гэллоуэя.
— Что?! — Хопп резко поставила кружку, чуть не выплеснув кофе. — Невероятно. Макс? Этого быть не может!
— Но в горы он раньше ходил, так? Лет пятнадцать-шестнадцать назад?
— Ну да. Ходил. У нас половина народу или ходит, или раньше ходили. — Она положила руки на стол. — Ни за что не поверю, что Макс убил человека.
— А в то, что он убил себя, поверили?
— Но он же мертв! И все, что ты рассказал, указывает на самоубийство. Но убийство?.. Чушь!
— Экспертиза
— Я в это не верю.
— Должен вам сказать, что мне эта версия тоже не кажется убедительной.
— Игнейшус! — Она прижала руку к виску. — Ты меня запутал.
— Уж больно все гладко, вы не находите? Предсмертное письмо на компьютере? Настучать несколько строк каждый может. После стольких лет его убивает раскаяние? Что же он раньше прекрасно с этим жил? Кэрри говорит, он всегда оставлял на подушке записку, если уходил на работу в неурочный час. Такие записки он оставляет, а перед убийством уходит молча?
— Хочешь сказать…
— Какая проблема — достать пистолет из бардачка, если знаешь, что он там? И самоубийство, если его как следует продумать и сохранять хладнокровие, инсценировать не так уж сложно.
— Думаешь… Боже мой, ты думаешь, Макса убили?
— Я этого не говорил. Я сказал, что не уверен, что все было так, как кажется. Соответственно, если будет признано, что Макс совершил самоубийство, и дело Гэллоуэя закроют, а я не получу убедительных доказательств, я буду продолжать расследование сам. Мне платите вы, и вы должны быть уверены, что я не напрасно просиживаю штаны.
Она пристально на него посмотрела, потом спросила строго:
— Чем я могу тебе помочь?
Сержант Роланд Кобен произвел на Нейта впечатление серьезного полицейского. У него был двадцатилетний стаж и много раскрытых дел в послужном списке. Ростом шесть футов, плотноват, темные круги под глазами. Светлые волосы с проседью пострижены под ежик, ботинки начищены до блеска, а во рту — вишневая жвачка.
Он привез с собой двух экспертов, которые и прочесывали вдоль и поперек кабинет, пока сам Кобен рассматривал сделанные Нейтом фотографии.
— Кто здесь находился после обнаружения тела?
— Я, врач и один из моих замов. Но я все заснял до того, как их впустить, все осмотрел и собрал вещдоки. Все делал в перчатках. Здесь все чисто, сержант.
Кобен оглянулся на масляные пятна на ковре у двери. Сандвичи Нейт тоже приобщил к вещественным доказательствам.
— Жена здесь остановилась?
— Судя по показаниям ее и двоих свидетелей — да. И кроме тела, никто ни к чему не прикасался, только я.
Кобен одобрительно хмыкнул и стал читать текст на мониторе.
— Компьютер заберем, как и все собранные вещдоки. Давайте-ка теперь на тело посмотрим.
Нейт вывел его через заднюю дверь.
— На Большой земле в отделе убийств работали?
— Так
Кобен легко забрался в джип.
— Это очень кстати. Я слышал, у вас напарник погиб?
— Верно.
— И сами тоже пару пуль схлопотали?
— Пока жив, как видите.
Кобен законопослушно пристегнулся.
— За последний год службы в Балтиморе вы много на больничном просидели.
Нейт пожал плечами:
— Ну, сейчас-то я не на больничном.
— Ваш лейтенант говорит, вы отличный полицейский, но после гибели напарника могли подрастерять уверенность в себе, нюх. Швырнули бляху на стол, от психотерапевта отказались…
Нейт остановил машину перед больницей.
— У вас когда-нибудь убивали напарника?
— Нет. — Кобен продолжал сидеть. — Но друзей я терял, при исполнении. Я просто пытаюсь в вас разобраться, шеф Бэрк. Городской полицейский с Большой земли, да еще с вашим опытом, может быть недоволен, что приходится передавать крупное дело полиции штата.
— Может. И полицейского из штата могут не так трогать события в этом городке, как шефа местной полиции.
— Вы только недавно стали шефом полиции этого городка. — Он вышел из машины. — Мы оба по-своему правы. И это дело Ледяного человека, как его журналисты окрестили, — правда, пока управлению удалось от них отбиться.
— Пресса… Вечная история.
— Так вот, пока мы еще держим оборону от прессы, но, когда привезут с гор тело, придется туго. Это будет большая и жирная новость, шеф Бэрк. Мимо таких и общенациональные издания и каналы не проходят. А теперь у вас и убийца объявился, да еще в таком контексте — вот вам и другая жирная новость. Чем быстрее закроем дело, тем лучше будет для всех. И тем чище сработаем.
Нейт стоял с другой стороны машины.
— Боитесь, как бы я не обратился к газетчикам, чтобы заработать себе и городу капитал?
— Да нет, просто объясняю, что и как. После той вашей перестрелки в Балтиморе газеты долго не могли успокоиться. И большая часть публикаций касалась вас.
Нейт почувствовал приступ бешенства. Гнев накатывал медленно, поднимался бурлящей волной к горлу.
— Из этого вы делаете вывод, что мне нравится видеть свое имя в газетах, лицо — по телевизору, а парочка трупов для меня лишь дополнительный шанс прославиться?! Так, что ли?
— По-моему, если вы надумаете когда-нибудь вернуться в Балтимор, то нынешнее дело очень даже может прибавить вам очков.
— В таком случае мне можно только позавидовать: подоспел как раз вовремя.
— Всегда полезно очутиться в нужное время в нужном месте.
— Хотите меня спровоцировать или вы по натуре такой вредный?
Кобен усмехнулся:
— И то и другое, наверное. А главным образом я пытаюсь прощупать ситуацию.
— Тогда давайте проясним позиции. Это расследование ведете вы. Так положено. Но город все-таки мой, и я в ответе за его жителей. Это факт. И независимо от того, доверяете вы мне или нет, нравлюсь я вам или не очень, — можете хоть в ресторан меня вести, — я все равно буду делать свою работу.