Северное сияние
Шрифт:
— Бывает. — Пич задумчиво откусила печенье. — Но мне трудно себе это представить. Прости, шеф, но мне сейчас надо идти. Кэрри нужна поддержка. Все, о чем мы говорили, останется между нами.
— Хорошо. Никому ни слова. — Он встал и подошел к доске.
Пич нарисовала и дорогу, идущую позади здания редакции, и даже обозначила ее название — Лосиный проезд. Теперь Нейт вспомнил: большую часть дома Летрека занимал гараж. Пьер держал небольшую механическую мастерскую в городе, и его жилье служило продолжением работы. Оно располагалось
А вот дом Велчей, наподобие бунгало, стоял точно напротив газеты. Двухэтажный дом Ханса Финкла был чуть выше гаража Летрека.
Пич изобразила и другие дома и конторы и все надписала своим аккуратным почерком.
— Молодец, Пич. А теперь мы с вами начнем фиксировать все наши действия в ходе расследования вот на этом стенде. — Нейт подошел к пробковой доске на подставке, позаимствованной в мэрии. — С любого документа, имеющего отношение к Гэллоуэю или Хоубейкеру, снимаем копию и вешаем сюда. Ребята из штата уже прошерстили редакцию, но тебя, Отто, я попрошу вместе со мной проделать это еще раз — вдруг что упустили. А тебе, Пич, поручаю заняться домом Хоубейкеров, поискать возможные улики в вещах Макса. Кэрри, конечно, будет пока этому противиться. Но, надеюсь, у тебя это получится лучше, чем у меня.
— Хорошо. У меня такое впечатление, что тебя эта записка тоже не очень убедила. А если ты в нее не веришь…
— Ни во что нельзя верить, пока не собраны все детали, — перебил Нейт. — Питер, тебе надо будет связаться с той газетой в Анкоридже, где работал Макс. Надо выяснить, чем он там занимался, кому непосредственно подчинялся и почему уволился. Потом оформишь все это в виде отчета. На машинке. В двух экземплярах. Один должен лежать у меня на столе сегодня до конца работы.
— Слушаюсь, сэр.
— И всем вам задание на дом. Вы все жили в этом городе, когда исчез Пэт Гэллоуэй. Я — нет. Поэтому вам предстоит сесть и вспомнить все, что было за несколько недель до и после его исчезновения. Записывайте все, что придет в голову, даже если вам кажется, что это не имеет никакого отношения к делу. Что слышали, что видели, какие мысли в голову приходили. Ты, Питер, был тогда ребенком, а взрослые люди иногда делают или говорят какие-то вещи, забывая о том, что рядом дети.
Он приколол к доске фотографии Гэллоуэя и Хоубейкера, условно поделив пространство пополам.
— Мне необходима информация по одному чрезвычайно важному вопросу: где находился Макс Хоубейкер, когда Гэллоуэй покинул город?
— Столько лет прошло — нелегко будет это установить, — заметил Отто. — Кроме того, Гэллоуэя могли убить и через неделю после ухода. Или через месяц. А то и через полгода.
— Будем двигаться шаг за шагом.
— Но что мы пытаемся раскопать, если Макс сознался в убийстве и покончил с собой? — удивился Отто.
— Это пока всего лишь предположение, Отто. А не факт. А факты таковы: у нас два трупа, с разницей
Выезжая из города, Нейт даже не заехал к себе в гостиницу. В «Приюте странника» его ждало бы слишком много вопросов, а отвечать ему пока было нечего. Лучше уклониться от расспросов, пока у него нет официальной версии.
В любом случае его тянуло на простор, в морозную ночь, к ледяному сиянию звезд. Удивительно, но ему начинала нравиться здешняя непроглядная тьма. Он и не помнил, чтобы ему когда-то приходилось начинать и заканчивать рабочий день без намека на солнечный свет.
Солнце ему не требовалось. Ему была нужна Мег.
Она должна узнать новость от него. Он опять должен нарушить ее мирную жизнь ужасным известием. Если после этого она вздумает выставить его за дверь, придется силой прорываться в дом.
Несколько последних месяцев он прожил отшельником. И неизвестно, почему затворничество далось ему легко — оттого ли, что он не слышал людей, пытавшихся его нарушить, или оттого, что никто особенно и не пытался.
В любом случае теперь он знал, насколько мучителен процесс возвращения к людям. Насколько жгучи и болезненны эмоции и ощущения, пробуждающие к жизни. И теперь он знал, что Мег ему небезразлична и у него достанет сил уберечь ее от того, что он пережил сам.
Но сегодня ему требуется от нее кое-что иное — все, что она знает и помнит об отце, — для воссоздания полной картины преступления, которое он расследует.
Без своей работы он не мог жить. Он нуждался в этой изматывающей, нервной, суматошной полицейской работе. Его мускулы снова были в деле, и это тоже оказалось болезненно. Но это была необходимая боль. Без нее очень легко опять впасть в оцепенение.
В доме горел свет, но самолета на месте не было. Рядом с домом стоял пикап Джекоба. Нейт слегка встревожился.
Дверь в дом была открыта. В потоке света он успел заметить Джекоба — и тут к нему кинулись собаки. Шутливо отбиваясь, он окликнул:
— Мег?
— Взяла еще заказ. Повезла охотников в лес, там и заночует.
— Часто она так? — спросил Нейт, взойдя на крыльцо.
— Да. Приехал вот собак покормить. Да заодно отопитель у нее в машине проверю. Это, кстати, тоже часто случается.
— Значит, она вам звонила?
—. По радио. Если есть хочешь — жаркое готово.
— Не откажусь.
Джекоб прошел на кухню, Нейт прикрыл за собой дверь. Радио в доме было включено, настроено на местную станцию. Нейт бросил куртку на подлокотник кресла, в этот момент диджей объявил композицию Баффи Сент-Мари.
— Ну и денек у тебя выдался, — заметил Джекоб, помешивая жаркое.
— Вы, стало быть, в курсе?
— Ничто не разлетается с такой скоростью, как дурные вести. Только паршивый эгоист мог так поступить — покончить самоубийством и оставить сиротами жену и детей. Жаркое горячее, хлеб свежий, угощайся.