Северное сияние
Шрифт:
Она вновь вскарабкалась Йореку на спину. Медведь начал осторожно спускаться вниз с обрыва. Теперь он не торопился и вместо размашистой иноходи двигался косолапой рысцой. Почуяв их приближение, деревенские собаки испуганно завыли, в загонах беспокойно задвигались олени, задевая друг друга рогами, так что раздавался сухой деревянный стук. В ледяном ночном воздухе каждый звук разносился далеко вокруг.
Вот, наконец, и первый дом. Лира зорко смотрела по сторонам. Было темно, северное сияние почти погасло, а луна и не думала всходить. То тут, то там в заваленных снегом домиках мелькали огоньки. Лире даже показалось,
В центре деревни, перед дощатым причалом, к которому привязывали лодки, сейчас погребенные под снегом, была открытая площадка. К тому времени, как Лира и Йорек туда добрались, лай собак стал просто оглушительным.
«Да они же и мертвого поднимут», — испуганно подумала девочка. В этот момент дверь одного из домов распахнулась, и на пороге возник человек с ружьем в руках. Его альм-росомаха вскарабкалась на поленницу, и оттуда во все стороны полетели комья снега.
Лира мгновенно соскользнула со спины медведя и встала между ним и человеком с ружьем. Девочка очень хорошо помнила, что сама сказала Йореку, будто панцирь ему не понадобится. Значит, ей и отвечать.
Человек произнес несколько слов на неизвестном наречии. Лира ничего не поняла, но Йорек что-то ответил ему на том же языке. Человек в ужасе отпрянул.
— Он думает, мы демоны, — перевел Йорек. — Что я должен ему сказать?
— Скажи, что сами мы — не демоны, но если мы захотим, то демоны нам помогут. И что мы ищем, как бы это сказать, ребенка, странного такого ребенка. Давай, говори.
Не успел медведь договорить, как человек замахал рукой, указывая куда-то вправо, и опять залопотал на своем языке.
Йорек повернул голову к Лире:
— Он спрашивает, заберем ли мы этого ребенка. Они его боятся. Прогоняли, прогоняли, а он все назад возвращается.
— Скажи, что мы его заберем, но они не должны были так с ним поступать. Скажи, что они нехорошие люди. Где он сейчас, спроси.
Человек объяснил, испуганно всплескивая руками. Лира все боялась, как бы он с перепугу не нажал случайно на курок, но, к счастью, их собеседник быстро выложил все, что знал, и проворно юркнул в дом, захлопнув за собой дверь. Теперь переполошенные лица маячили уже в каждом окне.
— Где он? — нетерпеливо спросила девочка.
— В рыбном сарае. — Медведь уже трусил к причалу.
Лира шла за ним следом. Ее била дрожь. Йорек держал путь к невысокому дощатому домику, похожему на амбар или склад. Время от времени он задирал голову и втягивал носом воздух. Возле двери он остановился и произнес:
— Здесь.
Лирино сердце колотилось где-то в горле, так что девочка едва могла дышать. Она подняла было руку, чтобы постучать, но потом, сообразив, насколько это нелепо, судорожно глотнула воздух и открыла рот, собираясь окликнуть того, кто был внутри. Господи, что же сказать? Все мысли куда-то разбежались. И тьма такая. Эх, надо было фонарик взять.
Отступать было некуда, да и медведю негоже показывать, как ей страшно. Что он там говорил про страх? Что знает, как с ним сладить… Научиться бы… Как бы ей сейчас это пригодилось. Трясущейся рукой девочка откинула ременную петлю из оленьей кожи, служившую запором,
— Пан, Пан, тише, — задыхаясь, шептала Лира. — Господи, да уймись же ты. Давай обернись летучей мышью и посмотри, что там, внутри, а?
Обезумевший от ужаса альм ее не слушал. Говорить он тоже не мог. Однажды она уже видела его в таком состоянии. Это было, когда они с Роджером решили перемешать все золотые диски с изображением альмов и рассовать их по разным черепам в склепе колледжа Вод Иорданских. Что же делать? Ведь Пан боится больше ее. А Йорек Бьернисон лежит себе спокойно на снегу и бесстрастно наблюдает за происходящим.
Лира собралась с духом.
— Эй, выходи, — выдавила она из себя, стараясь говорить как можно громче. — Выходи!
В ответ не последовало ни звука. Тогда Лира снова потянула на себя дверь. Пантелеймон, обернувшись котом, вихрем взлетел ей на руки. Он лапами упирался девочке в грудь, отпихивая ее назад, и твердил, не помня себя от ужаса:
— Уходи, Лира! Не стой здесь! Туда нельзя! Уходи быстрее!
Лира пыталась его унять и вдруг заметила, что Йорек Бьернисон, с равнодушным видом лежавший до этого на снегу, привстал на лапы. Со стороны деревни к ним кто-то бежал. Человек подошел поближе и поднял вверх руку с фонарем. В тусклом желтом свете Лира увидела широкоскулое, сморщенное, как печеное яблоко, лицо. Раскосые глазки тонули в глубоких складках морщин. Рядом крутился альм старика — серебристая лисица.
Незнакомец что-то сказал на местном наречии. Йорек перевел:
— Он говорит, тут таких детей много. Он их видел в лесу. Некоторые сразу умирают, а некоторые нет. И этот, говорит, живучий. Только лучше бы ему помереть, говорит, легче бы было.
— Спроси его, не даст ли он мне на минутку свой фонарь.
Медведь послушно спросил, и старик тут же согласно закивал и с готовностью протянул девочке фонарь. Лира догадалась, что он специально прибежал сюда, чтобы посветить им. Она благодарно улыбнулась; старик опять закивал и опасливо отошел в сторонку, подальше от медведя, подальше от Лиры, подальше от рыбного сарая.
Вдруг Лиру как огнем обожгло: «А если этот ребенок в сарае — Роджер? Господи, миленький, сделай так, чтобы это был не он!». Острые коготки Пантелеймона вцепились ей в шубу. Он снова обернулся горностаем и дрожал, как в лихорадке.
Высоко держа фонарь над головой, девочка храбро шагнула внутрь. Так вот чем на самом деле занимается это Министерство по Делам Посвященных, вот в чем суть этих жертвоприношений, вот что творят с несчастными обманутыми детьми!
В дальнем углу сарая, почти невидимый на фоне дощатых сушильных полок, сидел, сжавшись в комочек, маленький мальчик. Над его головой висели жесткие бревна выпотрошенных рыбин. Обеими руками мальчик прижимал к сердцу сушеную рыбку, прижимал так же, как Лира прижимала к груди Пантелеймона: тем же судорожным жестом, с тем же отчаянием. Только в руках у него был не альм, а кусок выпотрошенной сушеной рыбы. Альма у него не было. Его отсекли мертвяки. Перед Лирой сидел ребенок после рассечения.