Северные рассказы и повести
Шрифт:
В начале матча наши умудрились пропустить мяч в ворота. Пиво кончилось. Настроение - соответствующее.
– Мы в прошлом году ездили в июне в Таганрог на Азовское море. Помнишь? В позапрошлом году у матери в деревне всей семьей когда были? В августе! На меня и так косо смотрят на работе, если б на октябрь не согласился, то в декабре бы в отпуск выпнули.
– В Испанию хочу.
– Что?
– Хочу, говорю, в Испанию!
– Я не понял.
– Ну, если не понял, иди свой второй тайм смотри, начинается уже.
– Нет, ты погоди. Какая Испания? У нас на нормальную машину денег нет, «шестерка» скоро совсем сгниёт, а ты…
– А я что?! Жизнь проходит, ни я, ни ты, ни дочь твоя ничего в этой жизни не видели, что другие видят. Мне уже четвертый десяток пошёл, а что я в жизни знала? Ну, что? Таганрог твой любимый? Или коровники деревенские? Дочь бы пожалел! Мир, Игнат, он – большой! В нём столько интересного! А деньги? А что – деньги? Сейчас можно под отпуск взять кредит, съездим, да рассчитаемся потом как-нибудь потихонечку. А? Я – бухгалтер-экономист, ты на стройке своей шабашку найдешь, было бы желание.
От неожиданности Игнат не знал что сказать: постоял, потом, молча, махнул рукой и, как был в тапочках и в трико пузырями, так и отправился за пивом в киоск через дорогу. А наши-то так проиграли: ноль - один.
Лена – дочка-первоклашка за маму - горой. Тоже в Испанию собралась. Игнат поначалу их всерьёз не воспринимал, дразнил даже. То, говорит, в вашей Испаньи все мужчины- испанцы ходят в эспаньёлках, это, мол, такие испанские ёлки специальные, а женщины-испанки и того чуднее, потому что испанкой называется страшный грипп, от которого скончались некоторые вожди мирового пролетариата, Яков Свердлов, например. А уж если сойдутся вместе испанцы да испанки, то сразу начинают плясать танец падэспань.
Ольга от его шуточек печально опускала глаза и замыкалась. А Ленка шумно уходила в свою комнату и вскоре вывешивала на двери объявление «Папе не входить!»
И вот однажды ночью Игнат из долгих всхлипываний жены, вдруг, узнал, что весной у них будет ребенок, а это значит, заветная Ольгина мечта так и останется мечтой теперь уже если не на всю жизнь, то на долгие годы… И сломался мужик. Согласился на Испанию, сердце не камень, особенно, когда плачущая беременная жена спрашивает: «Ты меня любишь?» Спрашивает, а сама, не дожидаясь ответа, опять заливается слезами. Маленького тревожить нельзя. Испания – так Испания. (Стой, стой, стой. Погоди целоваться!) Но с условиями!..
Условия были экономические и медицинские. Первое: сам Игнат никуда не поедет, Во-первых, дорого, во-вторых, должен же кто-то зарабатывать на гашение кредита. Второе: учитывая положение Ольги, по Испании никуда не шастать и не шарахаться, вести себя подобающе.
В общем, оформили кредит, купили билеты, путевки, и улетели счастливые. У радостной Ольги перед отлетом в мыслях кастаньеты, гитары, фламенко, короче, ни о чем думать не может. Только прилетела в Испанию, как выяснилось, что денег на сотовом телефоне практически нет. А как без связи две недели в чужой стране? Ужас. Хватило только на смс-ку панического содержания.
Озадачился Игнат, но тут же и сообразил, что пополнить счет жены может он у себя в стране через терминал в магазине. А денег наличных, гм, кот наплакал. Надо снимать с карточки в банкомате. Решил Игнат всё снять, чтоб десять раз не бегать. Тем более, что всего на карте было тысячи три.
Прибежал к банкомату, карточку пластиковую вставил, код набрал, сумму набрал, ждёт. А банкомат денег не выдает, на экране надпись, мол, сбой в программе. Игнат скорее к другому банкомату. Тот карту принял и отвечает, что денег на ней нет. Оказывается, сбой сбоем, но деньги-то предыдущий банкомат со счета снял и как бы виртуально их выдал. А фактически – нет. Вот такая закавыка. Игнат – в банк. Так, мол, и так, деньги верните. А банковские служащие ему в ответ: пишите заявление, рассмотрим, если всё верно, то через пару месяцев получите. Кошмар.
Приходит Игнат в бригаду свою на стройку. Всё рассказал. Мужики говорят: ладно, скинемся, вернем тебе «трешку», чтоб Ольгу выручить, но тут такое дело, в поселке за городом километрах в ста двадцати можно подзаработать у частника, но срочно. То есть, сегодня же договорено там собраться.
Дали мужики Игнату денег, сами на шабашку рванули, а его там договорились поджидать, уже на месте. Игнат - бегом в магазин к терминалу, все три тысячи жене на счет телефонный скинул, выгнал из гаража «шестерку» свою и погнал в посёлок по шоссе.
Через полста вёрст шоссе кончилось, началось бездорожье. «Жигулёнок» по колеям кое-как ползёт, шаг вперёд, два назад. И тут ливень как грянет! Да такой, что двигаться куда-либо бесполезно. Сидит Игнат в машине, совсем приуныл. Деньги потерял: если и вернутся, то Бог знает когда. Жену с ребенком без связи отправил за тридевять земель, в чужую страну, что там с ними?. И бригаду свою тоже подвёл и позвонить невозможно: тот поселок в тайге выхода на сотовую связь пока не имеет. И надеяться, что в такую погоду будет попутка, мягко говоря, очень сомнительно. Ребята-то проехали по-сухому на «Ниве» бригадира. А теперь и «Ниве» не вылезти обратно по грязи пока дорога не подсохнет немного. Короче, приплыл Игнат…
Сидел он в кабине, сидел, ночь настала, так и уснул за рулём.
И вдруг часа в три ночи сотовый зазвонил: Ольга!
– Алё, алё! Игнат! Спасибо, родной, за телефон! Мы уже в гостинице! У нас третий этаж! Тут так хорошо! Внизу музыка играет, свет переливается кругом гитары, фламенко прямо в фойе танцуют, женщины такие красавицы! Фрукты! Пальмы! Бассейн под окнами! Море недалеко шумит, народ улыбчивый, загорелый… Красота! Ленка тебе привет передаёт! Какой ты у нас молодец! Как мы тебя любим!
– Оль, береги себя, Оля! Вы с дороги, с вещами, ложитесь спать, отдыхайте…
– Как ты там, родной?..
– Всё хорошо, Оля, всё нормально. Поцелуй Ленку. Я вас люблю!..
ЗАКЛЯТЬЕ МУДУЯХИ
Захоркали олени. Заскрипел наст под полозьями аргиша, пришедшего к буровой из недальнего стойбища. Аргиш – олений обоз. Одни нарты низкие – мужские, другие – с высокими бортами – женские. Женщина в нарядной панице, обшитой национальными ненецкими узорами ведет за ручку малыша, укутанного в совик. За ними тянутся к жилью и ребятишки постарше. Совик – мужская ненецкая верхняя одежда из шкур, шерстью наружу, с наголовником и, иногда, пришивными рукавицами. Паница – женская шуба из оленьей шкуры мехом наружу, тоже ненецкая. Да, и не мудрено это, когда в гости приезжает ненецкая семья. Похожая одежда есть у многих народов Крайнего Севера, у чукчей, например, примерно то же самое зовется кухлянками.