Северные рассказы и повести
Шрифт:
Шёл и падал снег без ног
На ветра
Там, где мир - сплошная ночь
Без утра...
Шёл, прозрачный, в темноте,
Как слеза.
Во все стороны метель -
Ни следа.
Всё смешалось: миг и век,
Низ и верх.
Ничего святого нет...
Только снег.
Пытаюсь
Кстати, водитель ещё и бухтит на нас: по поводу перерасхода горючего. «Так будем ехать – соляра кончится!» - восклицает этот урод, на которого остальные обитатели вездехода уже несколько часов посматривают с явно немирными плотоядными намерениями...
Андрюха ехидно спрашивает наглеца: на какое расстояние рассчитан расход горючего в его ГТТ при полных баках. И получает ошеломительный, но при этом явно искренний без подвоха ответ: на 3700 ( три тысячи семьсот) километров! Это не вранье! Колян действительно так думает! Теперь нам совершенно ясно – кто у нас водит вездеходы. Кстати, пока мы стояли, этот мудрец примерно двенадцать раз подряд переспросил меня о расстоянии оставшемся до ближайшей известной точки. Стояли мы довольно долго. И каждый раз с интервалом в пять минут он спрашивал: «Ну, а теперь-то сколько осталось ехать?» Повторяю: при этом, мы как стояли, так и продолжали стоять на месте
Время тянется мучительно, изнурительно долго. Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как мы перемалываем гусеницами бескрайние тундровые кусты. Опасность состоит ещё и в том, что карты местности в моем GPS нет, и я понятия не имею – овраг ли впереди, яма ли, река ли, озеро ли. Но пока нам везёт. Просто по-сумасшедшему везёт! Движок никак не заглохнет окончательно, ни ямы, ни овраги впереди нам так и не попадаются. Мало того, Колян дружными усилиями всего коллектива снова отлучен от рычагов управления. И мы движемся. Это – главное.
.Вот она, первая победа! Мы подошли к точке, намеченной мной, на расстояние 90 метров и в полном мраке повернули направо. Впервые я беру направление уже на саму двадцать двадцать! Проклятье! У ГТТ всё время заворот налево! Чтобы ехать вправо, машину приходится практически ежесекундно подворачивать на пару градусов! Горло устает от постоянного повтора одного и того же слова : «Вправо! Вправо! Ещё правее! Опять вправо! Вправо! Вправо! Вправо…»
И был мне сон сквозь долгие метели,
Как голос, что зовёт издалека,
И бабочки из глаз моих летели,
И на груди томились облака,
И как бы от случайного дыханья
Рождался мир из света и тепла…
И падал снег, и длились расставанья,
И возвращеньям не было числа.
Вижу огни. Вернее, не огни, это я поторопился сказать. Просто в облаках между небом и землей задымился, забрезжил дальний отсвет, и есть надежда, что отсвет этот неприродного характера! Но – уже надежда! Уже хорошо! Обрадованный неугомонный Коля снова рвется к рычагам и тут же зарюхивает машину в глубокий рыхлый снег. Выбраться можно, но только
Медленно выбираемся. Продолжаю указывать дорогу. Рома с Андреем хором повторяют глухому водителю мои команды. Рома промерз насквозь и сорвал голос. У него зуб на зуб не попадает. Дверь-то водительскую так и не пришлось закрывать: иначе никакого рожна впереди не видать. Дальние отсветы колышутся. То пугающе исчезают, то внезапно возникают вновь. Наконец, впереди появляются огни буровой! Вот она – двадцать двадцать! Ещё несколько километров и мы у цели! Николай спрашивает: куда вести машину. Я показываю уже рукой. Ребята хором кричат куда именно. Вездеход накреняется и начинает съезжать в какую-то низину. Снега впереди всё больше и больше. Колян дает задний ход выбирается на ровное место и … разворачивает машину. Теперь мы несемся с неменьшей скоростью в обратную от буровой сторону. Всё дальше и дальше.
Мы проехали в обратную сторону уже километра полтора, а вездеходчик со стеклянными, как у маньяка глазами, продолжает всё тот же маневр! Обуреваемый гневом и ужасом я срываюсь на ругательства. Парни, Рома и Андрей, сидящие позади нас, готовы вцепиться Коляну в горло. И тут водила оскорбляется и бросает рычаги. Вернее требует для доказательства своей правоты опять заехать в тот же овраг, а потом выехать и двигаться назад. В вездеходе явно назревает рукоприкладство.
О, если бы нам с самого начала было известно, что вездеход этот не его, что Коляна только наняли для исполнения нашей работы, а хозяин сидит в поселке и чаи попивает… Если б мы только знали об этом тогда!.. Но мы-то полагали, что машина принадлежит ему, а он ещё и подтверждал эти наши предположения. Видимо, льстило самолюбию…
Увы нам. Мрачный обиженный Колян продолжает движение в сторону буровой. И злонамеренно елейным голосом спрашивает: на какой именно огонь ему направить машину. Я киваю в сторону буровой. Но там несколько огоньков. И Колян выбирает самый яркий из них. В результате буровая остается справа от нас метрах в семистах, а мы продолжаем ехать за огоньком, который явно перемещается во времени и пространстве. С недовольным видом водила взирает на меня и останавливает машину. Двигатель глохнет. Огонек продолжает перемещаться. Теперь ясно, что Колян погнался за фарами какого-то грузовика. И фары эти ему на нашей шушлайке никогда не догнать. Да, и не нужны они никому. Потому что буровая двадцать двадцать уже не просто справа, а вообще позади нас.
Николай продолжает обижаться и корчить из себя даму начала прошлого века. Он требует сатисфакции! То есть: чтобы вернуться в исходную точку и решить оттуда: кто был прав и как надо куда ехать. Все трое хором в три горла орут на него, протестуя и запрещая ему даже думать о таких куролесеньях. И в этот торжественный момент негодяй демонстративно ( а я до сих пор на все сто процентов уверен, что это было сделано намеренно) ломает правый фрекцион! Теперь машина просто не может поворачивать направо. Только влево или прямо. Продемонстрировав всем, что вправо мы не можем двигаться никак, Колян ведет машину влево.
.Теперь, чтобы повернуть направо мы каждый раз кружимся вокруг своей оси, совершая какой-то дикий тундровый вальс своим вездеходом.. А потом идем прямо, и нас опять сносит влево. Так продолжается все последующие семьсот или восемьсот метров. Самосвал с его фарами, введшими Коляна в очередное заблуждение, тем временем окончательно исчезает в метели.
Внезапно перед нами вырастает сама буровая вышка двадцать двадцать. Теперь мы несемся прямо на неё и все хором кричим водиле о том, чтобы он сворачивал правее к вагончикам. Машина совершает ещё один невероятный пируэт на месте и движется на вагончики. Видим выскочившую из вагончика фигурку сторожа панически размахивающего руками, потому что махина вездехода прёт непосредственно на него. Не доезжая до сторожа нескольких шагов, ГТТ наконец замирает на месте и глохнет окончательно. Всё. С прибытием!