Северный свет

Кронин Арчибальд Джозеф

— Вам нужно бы завести пальто потеплее, — сказал он, поглядев на ее поношенный саржевый жакет.

— Мне ни чуточки не холодно. — И потом добавила: — Неужто вам тут не нравится?

— Очень нравится, — сказал Генри. Когда он бывал с ней, у него всегда становилось тепло на душе.

В конце пустынной пристани они укрылись от ветра за спасательной станцией и стали смотреть на чаек, кружившихся над водой. Перед ними расстилалось безбрежное море, ветер был пропитан солью и острой свежестью волн. Генри охватило странное чувство — ему казалось, что он может простоять здесь вечность. Наконец он прерзал

молчание:

— Вы так много сделали для Дэвида.

— Это он для меня, — быстро перебила она и, помолчав, глядя в сторону, добавила: — Я ведь тоже была не ахти как счастлива, когда мы встретились.

Генри почудилось, что этим простым утверждением она доверчиво открыла ему свое сердце. Кора с самого начала понравилась ему своей сдержанностью, столь не похожей на болтливую откровенность, которую он терпеть не мог в женщинах. И в то же время он чувствовал в ней робкую жажду привязанности и желание стать своей в семье мужа — верный признак того, что жизнь обошлась с ней сурово. Позднее это подтвердилось: она рассказала ему кое-что о своем прошлом, о том, как несколько лет назад осталась сиротой, жила у тетки в Лондоне и с трудом перебивалась, меняя одну плохо оплачиваемую работу на другую. Тогда в ее тоне не чувствовалось жалости к себе. Но на этот раз казалось, что сквозь ее теперешнее счастье едва заметно, но ощутимо пробивается грусть.

— Вы были очень одиноки?

— Да. — ответила она, — это вы верно сказали.

Генри обнял ее за плечи, защищая от сильного порыва ветра.

— Забудьте об этом. Теперь вы наша. И мы не позволим, чтобы вы когда-нибудь снова почувствовали себя одинокой. Еще вчера моя жена говорила… о том, что вы с Дэвидом, должно быть, иной раз скучаете здесь. Вам все-таки следует иногда приезжать в Хедлстон — хотя бы потанцевать.

— Танцевать-то я не люблю, — сказала она и добавила, словно стараясь загладить странное впечатление от своих слов: — И Дэвид тоже… он не из таких.

— Ну, так в театр или на концерт.

Она повернулась к нему.

— Знаете, мне здесь нравится. Тишина мне нравится. Ночью в кровати… — Она вдруг покраснела, словно сказала что-то не то, однако продолжала: — Когда вокруг дома свистит ветер и слышно, как волны шумят, мне все кажется, будто я в замке, — не знаю, понятно ли я говорю. Нет, я теперь Слидон не сменяю ни на какое другое место на всей земле.

Пора было возвращаться. Когда они подошли к автомобилю, Генри услышал в мансарде звуки радиолы, и ему показалось, что это Четвертая симфония ми бемоль мажор Брукнера, которую он не любил. Однако это означало, что Дэвид ищет вдохновения, и он решил не тревожить его. Он постарался незаметно сунуть в карман жакета Коры конверт, который ежемесячно привозил им. Всякий раз он испытывал при этом страшное смущение, хотя и старался проделать это с ловкостью фокусника, избавляющегося от игральной карты, и неизменно добавлял какую-нибудь шутливую фразу — Кора и Дэвид были горды, но ведь нужно же как-то жить. Сейчас он сказал:

— Это на семена для вашего сада.

Кора, однако, не улыбнулась. На ее худощавом, чуть скуластом лице было странное выражение. Темно-карие глаза увлажнились от ветра, черная прядь упала на лоб.

— Вы так добры к нам, особенно ко мне. Я это так чувствую… так… — Она не смогла продолжать. Неожиданно она подошла к нему вплотную и на мгновение неловко прижала мягкие губы к его холодной щеке.

В сгущавшихся серых сумерках Генри медленно ехал обратно — ему некуда было торопиться, — и всю дорогу его согревало воспоминание об этой неожиданной ласке.

Глава III

Понедельник всегда был хлопотливым днем — за субботу и воскресенье накапливалось много материала, — и Пейдж пришел в редакцию рано. Он не стал подниматься в свой кабинет, а направился в аппаратную. Это была большая старомодная, но хорошо освещенная комната, окна которой выходили на мощеный двор. В ней работало большинство репортеров. Старинное здание «Северного света» было невелико — Генри даже арендовал под типографию соседний дом, — но редакция помещалась в нем уже много лет. Генри любил его и считал удобным. Питер Фенвик, младший редактор, стоял рядом с корректором Фрэнком у телетайпа Ассошиэйтед пресс.

— Что о Египте? — спросил Генри, когда они поздоровались.

— Канал еще непроходим для судов, — ответил Фенвик. — Американцы не могут добиться разрешения поднять баржи с цементом. Король Сауд имел беседу с Эйзенхауэром. Ему обещаны реактивные самолеты и новые «кадиллаки». Насер по-прежнему упорствует… Израиль не желает уступать. У нас начинает чувствоваться нехватка нефти. Иден с супругой прибыли в Панаму…

Пейдж слушал молча, и каждое слово бередило раны, еще не зажившие после унизительного поражения.

— А сообщения по стране?

— Страшное происшествие в Белфасте. Двойное убийство и самоубийство… жена, любовник и муж — у всех троих перерезано горло.

Подробности, с которыми быстро ознакомился Генри, были неописуемо отвратительны.

— Не пойдет, — сказал он.

— Может быть, дать небольшой заметкой на последней странице? — предложил Фенвик.

— Ни единой строчки.

Он быстро проглядел остальной материал — ничего утешительного. Положение на Ближнем и Среднем Востоке стало еще напряженнее, на Кипре явно назревал новый конфликт.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

Фрэнк, чьей обязанностью было выбирать из поступающего с аппаратов материала все, что имело отношение к северо-восточным районам, сказал:

— Может быть, вот это?

Он протянул Генри полученный с телетайпа отчет о субботнем заседании парламента. Четыре строчки были отмечены синим карандашом:

«Отвечая на вопрос мистера Берни Кэдмеса (северо-восточная Англия), мистер Филипп Лестер заявил от имени правительства, что, насколько ему известно, слухи, касающиеся того, что достопочтенный депутат назвал «проектом АРА», не имеют под собой никаких оснований».

— Проект АРА? — Генри вопросительно взглянул сначала на Фрэнка, потом на Фенвика.

— В первый раз слышу, — сказал последний.

— АРА… — наморщил лоб Фрэнк. — Может быть, это Английская радиоассоциация?

— Ни в коем случае, — отозвался Фенвик. — Скорее всего, ложная тревога. Этот Кэдмес вечно что-то сочиняет.

Генри вернул ему лист.

— Все-таки пусть этим кто-нибудь займется. Льюис, например, если он вам сейчас не нужен.