Северный свет
Шрифт:
— Мы заинтересованы в расширении. И, кроме того, нам известна превосходная репутация вашей газеты, мистер Пейдж.
— Вы считаете, что она так уж превосходна?
— О да, сэр. — Это был удобный случай ввернуть комплимент. — Мы считаем, что «Северный свет» безусловно занимает первое место среди газет своего класса.
— Так зачем же мне его продавать?
— Я отвечу вам, мистер Пейдж. — Смит наклонился вперед и продолжал медленно и внушительно: — До сих пор благодаря исключительным обстоятельствам вам удавалось выдерживать конкуренцию с большими лондонскими газетами. Но такое положение не может сохраняться долго.
— Я не согласен с вами. Наше положение Еполне устойчиво. Судя по последним данным, подписка
— Не отрицаю. Мы знаем, что вы преуспеваете, мистер Пейдж, и вовсе не хотим преуменьшать ваших успехов. Но времена меняются — и очень быстро. Раз мы твердо решили расширяться, то благодаря нашему огромному техническому преимуществу и находящемуся в нашем распоряжении железнодорожному, и воздушному транспорту конкурировать с нами будет почти невозможно. Сейчас сохранилось лишь шесть независимых провинциальных газет вроде вашей, и, можете мне поверить, не пройдет и двух-трех лет, как все они будут поглощены.
— Другие — возможно, но «Северный свет» останется.
— Ваша уверенность вполне естественна, мистер Пейдж. Я думаю, нам не стоит вспоминать глубокую старину, но, во всяком случае, вряд ли вы забыли тот год, когда только в Средней Англии закрылось пять провинциальных газет.
— И сотни людей — в том числе около ста журналистов — были вышвырнуты на свалку.
— Совершенно верно, сэр. Возьмем для примера Хенбридж. Всего три года назад там выходила утренняя газета, две вечерние и еженедельник. Из них уцелела только одна вечерняя, но и она больше не принадлежит местному издателю, как это было раньше.
— Хенбридж — не Хедлстон.
— Мистер Пейдж, минуточку терпения, и вы убедитесь, что я говорю в ваших же интересах. Вы, вероятно, помните, что случилось в прошлом году с «Западным бюллетенем»?
— Конечно помню. Возмутительное беззаконие.
— Разумеется, мы здесь ни при чем, — вы ведь знаете, это действовала группа Джохема. Но как бы то ни было, все сложилось очень, очень печально… маленькая газета попробовала сопротивляться богатой лондонской организации; рабочие лишились средств к существованию, местные акционеры разорились — и только потому, что вначале кто-то не захотел трезво взвесить обстоятельства. Мне кажется, любой здравомыслящий человек сделал бы все от него зависящее, чтобы это не повторилось еще раз.
Генри пристально посмотрел на Смита, и тот решил, что зашел слишком далеко.
— Это угроза?
— Что вы, дорогой мистер Пейдж, — поспешно сказал Смит, — как раз наоборот. Я просто стараюсь показать вам, какую выгоду вы могли бы извлечь из данного положения вещей. Прошу вас, выслушайте меня внимательно.
Он открыл свою папку, извлек оттуда пачку бумаг и быстро пробежал взглядом цифры, которые собрал за последние три недели из разных источников, — сумма подписки, стоимость типографского оборудования и другого имущества. Потом он сказал:
— Мы считаем, что вашу собственность можно оценить в семьдесят пять тысяч фунтов. Само собой разумеется, наше первое предложение было чисто предварительным. Теперь я имею полномочия удвоить эту сумму и предложить вам за «Северный свет» сто тысяч фунтов.
Генри ответил не сразу. Он молча поглядывал то на одного, то на другого, пока Смит не проникся уверенностью, что он решил согласиться. И тут Генри сдержанно сказал:
— К вам, господа, у меня нет никаких претензий. Вы ведь просто исполняете свои обязанности. Но все же… вы должны понимать, что происходит с нашей прессой. Несколько мощных групп, жаждущих любой ценой расширить сферу своего влияния, стремятся поглотить нужные им газеты с малоблагородной целью увеличить свой сбыт и одержать верх в современной бешеной борьбе за существование.
Смит попытался перебить его, но Генри продолжал:
— И вы и я знаем, что пресса — огромная сила, которую можно превратить в орудие и добра и зла. Могущество ее трудно переоценить. Она может создать и уничтожить репутацию, создать и уничтожить правительство, она может даже — :сохрани нас от этого бог! — развязать войну. И то, что иные газеты, которые читаются по всей Англии, пускают в ход эту силу для достижения недостойных целей, ни перед чем не останавливаясь, не чувствуя никакой ответственности, составляет сегодня несчастье нашей страны, а завтра может привести к ее гибели.
Пока Пейдж говорил, Най начал проявлять все большее нетерпение. Зная, что коммерческие переговоры — дело Смита, и не сомневаясь, что сначала Пейдж непременно откажется, он до сих пор безучастно молчал, развалившись на стуле, и, втянув голову в поднятый воротник, рассеянно смотрел перед собой. Но теперь он неожиданно вмешался:
— А ваша лилейно-непорочная газетка, по-вашему, будет, конечно, к этой гибели не причастна?
— Да, — серьезно ответил Пейдж. — В своих малых масштабах она следует примеру тех великих газет, которые остаются верны своим принципам, тех газет, которые стараются повышать культуру читателей и прилагают все усилия к тому, чтобы воспитывать граждан с широким кругозором, а не невежественных дикарей, вскормленных на смеси нездоровой эротики, низкопробной сенсации и скандальных сплетен.
— Ах, так вам не нравится эротика?
— Конечно, когда мне изо дня в день навязывают ее в бюстгальтере и купальных трусиках.
— Ну, ну, господа, — поспешно вмешался Смит, пытаясь пролить масло на бушующие воды. — К чему этот спор?
Однако Най уже закусил удила.
— Позвольте мне сообщить вам, — сказал он ядовито, — поскольку в вашем высоконравственном захолустье это как будто еще не известно, что некоторым из наших сограждан нравится рассматривать молоденькую шлюшку в купальном костюме, им нравится представлять себе, что ночью они спят с ней, а не со своей жирной старухой. Секс и деньги — вот ради чего живет человечество. Зачем же закрывать на это глаза? Вам ли не знать, как расходится газета, если в ней описывается пикантное прелюбодеяние? Так дайте же им то, чего они хотят. Как вы думаете, что нужно рабочему, когда он в шесть часов утра пьет чай, а на улице туман? Уж никак не сладенькие проповеди, которыми вы его пичкаете, а острая приправа, которую он находит у нас в «Утренней газете»!
— О да. И вы поднимаете его тонус тремя окровавленными трупами, как в прошлый понедельник. — Пейдж побледнел, на шее у него дергалась жилка, но он по-прежнему не терял хладнокровной сдержанности: взяв со стола несколько газетных вырезок, он продолжал: — Вы почтили своим вниманием дела моей газеты. Я, со своей стороны, за последние четыре дня собрал неснолько выдержек из вашей. Вот кое-какие заголовки: «Нагие монмартрские натурщицы заманивают одиноких туристов», «Стыдливая новобрачная изобличена в двоемужестве», «Шикарные тедди-бойз пристрастились к духам», «Танцовщица-нудистка постригается в монастырь», «Шестидесятилетняя старуха родила двойню», «Изнасилованная сиделка не может объяснить отсутствия синяков», «Преступления сумасшедшего садиста», « Белые рабыни из гарема», «Шпионка-блондинка, соблазнившая короля», «Старая дева утверждает, что ее дочь зачата непорочно», «У меня не было ни одного любовника, говорит мисс Томпкинс», «Женатый мужчина становится женщиной».Я не стану продолжать перечень вашей вредоносной мерзости, а просто скажу вам, что даже если бы я был на краю гибели, то и тогда не продал бы «Северный свет» вашей фирме.