Северный Удел
Шрифт:
Месть? Или надо смотреть глубже?
Ничего не соображаю. Ничего. Какая-то дикая шарада.
Но, допустим, если все же речь идет о раскрытии заговора и заговорщики устраняют свидетелей… Вольных, невольных, потенциальных. Всех. Потому что на карту поставлено очень многое. То какая же у них жуткая сила!
Откуда?
Я похолодел.
Кто-то стремился к власти, не взирая на трупы. Кто-то, считающий себя выше государя-императора? Одна из фамилий? Ритольди? Гебриз?
Не
— Почти приехали, господин, — услышал я возницу.
Рябь замельтешила под веками.
Я «проснулся». Липки чередовались с солнечной пустотой. Все, аллея.
Жандармы, обогнав нас, пустили лошадей рысью. За липками потянулась желтая стена какой-то казенной службы.
Впереди и сзади было пустынно. Лишь вдалеке таял экипаж.
Я спрыгнул с подножки, не дожидаясь, пока возница притормозит кобылку. От щедрот сунул в ладонь парню пятак.
— Свободен!
За мной неловко выбрался Майтус.
За оградой дышал пылью двор. Во дворе запряженная двойкой кренилась большая полицейская карета. Чуть дальше, на плацу, шеренгой выстроился едва ли не весь штат.
— И не лезть на рожон! — донеслось до меня.
Сагадеев в светло-серой армейской шинели с красным кантом ходил перед строем зеленых мундиров и рычал и плевался.
Багровели щеки. Вращались глаза.
— Оцепить все! Запечатать! Чтобы не один не ушел! — гремел его голос. — Вы мне этих субчиков на блюдечке принести должны, ясно?
В конце речи он устало махнул рукой.
Полицейские рассыпались. Часть пробежала мимо нас к карете. Часть скрылась за углом здания.
— Здравствуйте, Бастель, — заметив меня, подошел Сагадеев.
— Что случилось? — спросил я его.
— Из морга больницы Керна пытались украсть тело Лобацкого. Хорошо я подстраховался и выставил пост. Они и заметили.
— И что?
— Отстреливаются. — Сагадеев тяжело вздохнул. — Вы при оружии?
Вот и кончилась передышка, сказал я себе.
Глава 6
Солнце висело в небе будто прибитое.
У забора и — особенно — у решетчатых ворот, через которые выдавали мертвецов для захоронения, разрослись лопухи. Ни маленьких окошек морга, ни двери сквозь них видно не было.
Я приподнялся.
Пуля вжикнула по столбу, отправив в полет щепку над головой.
Стреляли, мерзавцы, метко.
— Ну куда вы суетесь? — Сагадеев прихватил меня за полу мундира.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — В меня сложно попасть низкокровнику.
— Все вы так говорите…
Упав на бедро, Сагадеев пальцем поманил к себе ближнего, затаившегося в лопухах городового.
Тот
— Младший унтер-офицер Шахов.
Сагадеев оглядел его с некоторой досадой.
— Экий ты, братец…
Тонкошеему и лопоухому унтер-офицеру было от силы двадцать лет. Лицо под фуражкой и вовсе казалось девчоночьим, округлым, пухлогубым. В крови — синяя, Иващинская струйка. И не такая уж тонкая. Пожалуй, поколений десять назад приходился бы он убитому Федору прямым родственником.
— Ты вот что, Шахов… — поморщившись, негромко заговорил Сагадеев. — Слетай-ка к Добрацу, что-то он со стороны больницы долго…
Треск револьверных выстрелов заставил его прерваться.
— Ну куда вы лупите?! — вскинув голову, заорал он, едва стрельба утихла.
— Так мы это… — несмело возразил кто-то из-за низкого забора. — Видим — и того…
— Видят они, — вздохнул Сагадеев.
Я качнулся, выглядывая.
В дверях морга мелькнула рослая фигура. То ли в сорочке, то ли в простыне.
Полицейские тут же принялись палить снова.
Лопухи будто сами по себе фыркали огнем, пули били в кирпич и гранитолевую дверную обивку.
Я достал «Фатр-Рашди». Что ж, кто кого?
С моей позиции было четко видно застывшее в проеме плечо. Шагов двадцать-двадцать пять было до него.
Странно, что ж человек не двигается совсем?
Краем глаза я заметил, что двое полицейских подползли вплотную к углу морга. Из здания не стреляли, то ли перезаряжали оружие, то ли берегли патроны.
Солнце мягко грело спину.
— Что там, Бастель? — шевельнулся Сагадеев.
— Да непонятно.
Я прицелился.
— Ты понял? — спросил обер-полицмейстер городового. — К Добрацу и обратно. Пусть там поживее…
Он снова недоговорил — из морга грянул залп. Четыре, нет, пять стволов!
Около уха свистнуло. Дрогнула, принимая свинцовый подарок, заборная доска. Кто-то вскрикнул в лопухах.
Мне пришлось нырнуть в траву и перекатиться. Глинистая проплешина с тележной колеей мелькнула перед глазами.
— Господин! — тревожно замаячило, всплыв из листьев, усатое лицо Майтуса.
— Лежи! — шикнул я на него.
— Вы целы?
— Цел.
Приминая лопухи, я скользнул к нему, в канаву, идущую до конца забора.
Здесь обзор был много хуже, полукружья окон виделись под острым углом, а дверь пряталась за выступом. Зато открывался дальний, заглубленный кусок двора со стоящей там телегой.
Я прополз ближе к моргу.
— Господин!
Майтус попытался рвануть за мной, но я, чуть напрягшись, кровью усадил его обратно.