Северо-восток
Шрифт:
Оставшиеся в живых Лоси не стали изображать из себя мишени – затаились между бронетранспортерами и принялись щедро поливать пустырь свинцом.
Ни Яшки, ни Алёнки тоже видно не было. Зато со стороны воронки доносился двухголосый автоматный хор. Кажется, это стреляют они.
Я быстро упал на землю, прикрываясь трупом Гнилушки. Попытался сорвать с него автомат, но ремень прочно застрял под воротником. Сгоряча чуть не начал резать его тесаком.
«Брось! Уходи!» – завопил Лёнька.
Он прав. Я у маркитантов
– Живой! – обрадовалась Алёнка, когда я скатился с откоса импровизированного окопа.
– Богдан, не знаешь, сколько их там осталось? – спросил Яков.
– Вроде трое. Или двое.
Перестрелка вспыхнула с новой силой.
Внезапно коротко вскрикнула Алёна.
– Что?! – Я рванулся к ней.
– Зацепили… В плечо… – Девчонка побледнела, но попыталась улыбнуться. – Пустяки…
Я отобрал у нее автомат:
– Спустись на дно воронки и постарайся перевязать рану. Сама сможешь?
– Конечно. Я как-никак помощница лекаря, – напомнила она и поползла среди трупов солдат, погибших двести лет назад. – Поищу, может, у кого аптечки сохранились…
Я лег на край воронки и осмотрелся, выискивая врагов. Один из них занял позицию возле БТР, а второй укрывался за уцелевшей стеной Музея. А может, там прятались сразу двое – с ходу не разобрать.
По крайней мере Слон был там – он то и дело высовывался из укрытия, открывал по нашей воронке яростный огонь и тотчас прятался обратно. Кажется, именно он и зацепил Алёнку.
Яков пытался подловить его, а я затеял автоматную дуэль с тем Лосем, что прятался за бронетраспортером. Я не видел его лица, но очень надеялся, что это Кощей.
– Мальчики, смотрите, что я нашла, – Алёна положила рядом с нами три снаряженных магазина. – Один, правда, неполный.
– Все равно живем, – обрадовался Яшка. – Молодец, Сверчок!
Перестрелка возобновилась с новой силой.
Иногда выстрелы на миг смолкали, и тогда мои уши улавливали музыку. Ту самую песню: «Юпи-ду. Юпи-ду. Юпи-ду». Пели несколько человек. И женщины, и мужчины. То поодиночке, то дуэтом или хором. Тревожная резковатая песня словно задавала ритм боя. А потом внезапно стихла. Но я не сразу осознал это. Некогда было.
У «моего» Лося, видать, закончились боеприпасы, и он решил перекатиться колобком к соседнему БТР, чтобы собрать снаряженные магазины с лежащих там трупов.
Двигался маркитант невероятно быстро, но пуля оказалась быстрее.
Мгновение я всматривался в распростертое неподвижное тело. Это не Кощей, другой. А жаль…
Скорее всего, командир взвода маркитантов уже труп. В той мясорубке, что царила в первые минуты боя, было невозможно понять, кто в кого попал, кто жив, а кто мертв.
Я перекатился к Яше. Его противник Слон по-прежнему азартно огрызался свинцом.
– Подловим суку, – предложил я. – Ты отвлекай его на себя, а я обойду сбоку.
Сказано – сделано. Мне удалось бесшумно вынырнуть из-за бетонного обломка прямо за спиной Лося. Нас разделяли всего каких-то два-три шага. Можно было по-простому выстрелить ему в спину, но мне хотелось мести. Я ведь злопамятен ничуть не меньше, чем Кощей. И очень не люблю, когда оскорбляют моих друзей…
– Эй, Слон, – я коротко свистнул.
Он оглянулся, побледнел и попытался направить на меня автомат. Не успел. Короткая, в три выстрела, очередь прострочила ему пах.
Слон судорожно всхлипнул, зажал руками покалеченное мужское достоинство, а потом закатил глаза и рухнул навзничь.
– Вот так, – на всякий случай я выстрелил ему в голову. – Будешь знать…
Над пустырем воцарилась тишина.
– Богдан, – раздался осторожный голос Яшки, – как думаешь? Все?
– Наверное.
– Надо найти труп Кощея, – Алёна выглянула из воронки, прижимая перевязанную руку к телу. – Не дай Бог, шальная пуля повредила КВС…
Пригибаясь и вскидывая автоматы на каждый шорох, мы принялись осматривать трупы маркитантов. Я забрал у Слона свой танталовый штык, разыскал берцы и бронежилет, пополнил запас патронов.
– Яша! Богдан! – внезапно воскликнула Алёна. В ее голосе прозвучала паника.
– Что? Где? – Я машинально напружинился и завертел головой во все стороны, отыскивая внезапную опасность.
Но оказалось, дело было в другом.
– Кощея тут нет, – взбудораженно пояснила Алёна.
– Как нет? – удивился Яша.
– Ну так, нет. Лосей было семеро, а трупов только шесть, – забывшись, Алёна попыталась обвести раненой рукой пустырь, но тут же скривилась от боли. – Сбежал Кощей. И КВС унес.
– Ну мы и влипли… – Яша в полной прострации прислонился к колесу бронетранспортера, опуская автомат.
Алёна с обреченным выражением лица пристроилась рядом. Оба выглядели так, словно им на головы вот-вот обрушится небо.
Я попытался поднять им настроение:
– Эй, ребята, да вы чего? Мы же победили. Радоваться надо. Вон сколько маркитантов положили. Хотя Михея, конечно, жаль.
По лицу Алёны пробежала тень.
– Ты не понимаешь! – выкрикнула она. – Ничего не закончилось. Все только начинается! Скоро мы позавидуем Михею. Он погиб легко и быстро. А мы…
– Ты о чем? – не понял я.
– Только что мы подписали себе смертный приговор, – меланхолично пояснил Яша. – Нельзя было упускать Кощея. Если уж затеяли заварушку, класть надо было всех, и его в первую очередь.
– Да что он может вам сделать? – возмутился я.
– К сожалению, многое… Если смотреть на ситуацию формально, то, перебив взвод Лосей, мы от лица Ниитьмы объявили маркитантам войну.