Сейф командира «Флинка»
Шрифт:
— Вот как. Ну, добро. У вас еще целые сутки — счастливо погостить! — пожелал, вернув документы. — Постойте! Вы сегодняшнюю газету нашу читали? Держите...
Подойдя к дому, поднял взгляд и удивился: окна дядькиной квартиры поблескивали черным лаком. Обычно два светились допоздна: дядя читал или занимался, будучи заочником Высшей школы. Сергей взбежал на третий этаж, позвонил... Еще разок... Открылась соседская дверь, и на пороге появился сослуживец дядьки.
— Сергей? С приездом! А Сысоевых нет...
Оказалось, болезненную
— Да он утром вернется уже. А ты у нас ночуй.
— Нет, нет, спасибо. Я тут... в спортроте устроюсь, — отказался Сергей, черкнул дяде записку и ушел.
«Что же делать? В гостиницу обращаться бесполезно. В спортроте его знают, конечно, как самбиста-разрядника, но кто ж туда является ночью! Придется побродить до утра...»
Ночь встретил Сергей на скамье под каштаном на трамвайной остановке возле театра. Городские куранты громко пробили час. Сергей усмехнулся: ночь только началась, а привычка к распорядку уже властно клонила в сон.
...Откуда, как она подошла — Сергей не заметил. Видимо, задремал все же. Увидел, когда незнакомка уже остановилась перед ним — невысокая, грациозная, с точеной талией и высокой грудью.
— Не скажете, трамвая давно не было? Туда, — махнула она сумочкой на длинном ремешке.
— Давно уже. Оттуда прошли недавно. Последние, надо полагать.
— Да?.. — Она посмотрела на Сергея большими, подведенными, совершенно изумрудными, но какими-то незрячими глазами: посмотрела, будто и не увидев его. Повернулась и медленно, понуро пошла дальше.
Неожиданно для самого себя, Сергей вдруг поднялся, нагнал ее:
— Извините... Вам будет страшновато одной идти, разрешите, я провожу? Мне все равно делать нечего, — смутившись, неуклюже оправдался он.
Она спокойно рассмотрела моряка, невесело усмехнулась чему-то и молча сама взяла его под руку.
За всю неблизкую дорогу они не обмолвились и десятком фраз. Сергей, правда, пытался заговорить, но девушка не поддержала беседы.
Миновав «Гастроном», охраняемый немолодой толстухой, они вскоре свернули во двор темнокирпичного дома. Собственно, от дома авиабомба оставила лишь фасадную стену. Но одноэтажный флигелек с мезонином в глубине двора-сада уцелел. Взойдя на его крыльцо, девушка приоткрыла дверь, прислушалась. Сергей мешкал в нерешительности: попросить ее о свидании или так уйти? Он медлил. Девушка смотрела на него с той же спокойной непонятной полуулыбкой. Открыв дверь, подтолкнула его, шепнув:
— Тихо только: соседи!..
На цыпочках они поднялись в мезонин. В тесной прихожей сгрудилось все: умывальник, плитка, дверь в кладовку, еще одна... Далее шла комната — невысокая, продолговатая, со скошенным по краям потолком и полукруглым окошком в торце. Обставленная просто, даже бедно, комнатка тем не менее была очень уютной.
— Ну, чего потолок подпираешь? Садись. Ты
— Нет, у меня отпуск. Просто ночевать оказалось негде, понимаете... — брякнул Сергей и смутился.
Она опять усмехнулась:
— Понимаю, понимаю. Так что, служивый, поужинаем? Или так перебьемся?
Непонятная, не то злая, не то дружеская ирония прозвучала в этом «служивый». Сергей промолчал, неопределенно пожав плечами.
— Надо бы, — решила она. — Только у меня нет ничего такого...
— У меня тем более.
— Да ну? — насмешливо удивилась она. — И денег, конечно, тоже.
— Деньги-то как раз есть, да где сейчас...
— Где есть: тетя Даша не зря магазин сторожит! Давай... — Взяла деньги, сумочку, кошкой выскользнула на лестницу.
Сергей нахмурился. Странная какая-то особа, двуликая. То затаенно-грустная, но естественная и располагающая к себе. То вдруг нарочито циничная, вульгарная и тем неприятная. Кто же, какая она на самом деле?
Сергей оглядел комнату, но ничего четко характеризующего хозяйку не увидел. Явно только, что живет она небогато и одна: ничего мужского, детского, семейного в комнате нет.
Над колченогим письменным столиком нависала книжная полка. В детстве Сергей читать не любил, к книгам пристрастился уже в юношестве, а на службе и вовсе заболел. И тут, конечно, подошел, полюбопытствовал. Медицинские учебники, разрозненные томики Блока, Есенина, Цветаевой, кое-какая беллетристика... Перебирая книжки, наткнулся на застекленный фотопортрет молодого офицера-моряка. Хорош! Интересно, кто это? Отец? Муж? Брат?.. Ответа портрет не давал: ни надписи, ни даты на нем не было.
Так же тихо вернулась хозяйка с покупками.
— Открывай, — распорядилась, выложив на стол консервы.
Сергей положил на стол портрет, подошел к хозяйственному — вспорол резаком жесть банок.
Сели. Девушка, видимо, не ужинала — без промедлений положила гостю и себе щедро на тарелки, налила по трети стакана водки.
С водкой у Сергея были старые счеты. Как-то уже перед окончанием школы он однажды хлопнул стакан «Столичной». А потом... Это был такой срам, такое публичное позорище, что Сергей с месяц, наверное, стыдился выйти из дому и в глаза маме посмотреть! С тех пор зарекся! И сейчас отказался. А девушка уже выпила и посмотрела на моряка удивленно и насмешливо:
— Это почему же? Больной, что ли?
— Еще чего! Просто... Просто не пью. Вообще.
Замечательные глаза ее сузились и стали колючими.
— Ну как же! Конечно. Устав-батюшка не велит, и матушка-замполит не разрешает?!
— Это само собой, но... Я же водолаз — нам нельзя, — придумал он самое простое объяснение.
— А-а... Ну, извини, не знала. А вино можно?
Видя, что его нет, Сергей кивнул. И просчитался: девушка достала из шкафчика почти пустую бутылку, вылила остаток ему. На глоток набралось. Деваться было некуда.