Сезам
Шрифт:
Сон-трава
– Завтра едем на великах в лес, – сказал Шиман. – Сон-трава зацвела. Ты с нами?
– Конечно, – ответил я. – В лес за Озерщиной?
– Ну да.
За цветами сон-травы мы выбирались обычно в середине апреля. Завтра уже десятое. Весна в этом году была ранняя, так что сон-травы на пригорках должно быть видимо-невидимо.
– Что брать с собой? – спросил я.
–
– Кто? – удивился я.
– Танька из седьмого «А». Она едет со мной, Любка с Шавловским. А вы с Черным налегке.
В прошлом году мы ездили за сон-травой без девочек. Но недаром всю зиму ходили мы большой компанией по вечерним улицам города. Вот уже и пары сложились. Любка, между прочим, мне тоже нравится.
Мишка Шимановский, Колька Черный, Вовка Шавловский по кличке Гирла, Валет и я живем на одной улице и учимся в одном классе. Танька с Любкой из параллельного «А».
– А Валет? – спросил я.
– У него велика нет.
Недавно Шиман проговорился, что Валет лунатик.
– Ночью по крышам ходит! – сказал он. – Упал, сломал ногу, теперь хромает.
– Зато в карты играет лучше всех, – хмыкнул я.
Валет был единственный в нашей компании, кого взрослые мужики брали играть в подкидного дурака на деньги.
В нашей Речице развлечений немного: кино, рыбалка на Днепре, танцы в городском парке. У меня еще книги, которые я беру в городской библиотеке, у Валета – карты. И вот сон-трава.
– Кто сало берет?
– У Гирлы самое лучшее. Давненько мы тук не ели, – почмокал губами Шиман.
Тук – вытопленный на огне из сала жир. Я тоже проглотил слюнки.
– Из девчонок больше никто не захотел ехать?
– А нам никто и не нужен, – засмеялся Шиман.
Я посмотрел вдоль нашей пустынной улицы.
То, что с девочками стало что-то не так, я понял еще прошлым летом. Пришел на городской пляж искупаться, увидел Любку, бредущую, подобрав подол платья, по речной кромке, и у меня перехватило дыхание. Откуда это у нее взялось?
– Оттуда, – сказал Шиман. – Любка выше тебя ростом.
– Подумаешь! – отвернулся я от него. – Она и тебя выше.
– А я с Танькой.
В седьмом классе еще многие пацаны ниже девочек. Но я знал, что в восьмом многое может поменяться. Быстрее бы…
– Съездим за сон-травой, а там и Днепр в берега войдет, – вздохнул Шиман. – Я уже удочки из-под стрехи достал.
Мои удочки тоже лежали на чердаке. Я почувствовал в правой руке явственное трепетанье засекшейся на крючке рыбы. В животе засосало. Нет ничего слаще вот этого биения сопротивляющейся плоти…
– Завтра в десять часов выезжаем, – сплюнул себе под ноги Шиман. – Главное, чтоб дождя не было.
Мы с ним одновременно запрокинули головы. В чистом небе неподвижно висели редкие облачка.
Погода на Днепре почти всегда хорошая.
Я вывел велосипед за калитку двора. Все уже собрались у дома Шимановских. Я медленно подъехал к ребятам.
«А Валет что здесь делает? – подумал я. – Неужели вместо девочки придется его везти?»
– Провожаю, – сказал Валет.
Я посмотрел на девочек. Юбки, плащики, хорошо, хоть теплые свитера догадались надеть. Вырядились, как на парад. Отчего-то особенно мозолили глаза Любкины колени.
– На багажнике поедешь? – спросил я ее.
– Я на раму сиденье приладил, – сказал Гирла.
– И я тоже, – похлопал по сиденью из войлока Шиман.
Веснушки на его лице пылали ярче, чем обычно, рыжие волосы под солнцем стали похожи на факел.
До леса надо ехать по шоссейке, вымощенной булыжником, больше километра, без сиденья на раме долго не выдержишь.
– Вы с Черным на багажнике сумки с едой повезете, – сказал Шиман.
– Я уже обе привязал, – похлопал по своему велосипеду Черный.
Мы его звали то Черным, то Блэком. Клички не прилипали только ко мне. Шиман придумал мне сначала Кожека, затем Шурупчика, но вспоминал их редко.
– Ну, Шурик, поехали, – подмигнул мне Черный. – Эти со своими девками нас не догонят.
И наш караван отправился по улице Заслонова на Полевую, затем на Почтовую, а там и шоссе, выводящее за город. Это в противоположную сторону от Днепра.
Черный, в отличие от меня, заядлый велосипедист. Я пыхчу, налегая на педали, Черный то уносится вперед, то возвращается к ребятам, везущим девчонок.
– Упарились! – кричит он мне. – Давай сбежим, пусть потом по всему лесу ищут!
– Не надо, – отвечаю я. – Все равно всем вместе сало жарить.
Вот и лес. Березы уже взялись желто-зеленой листвой, дубняк стоит еще голый. Сосны с елками круглый год одним цветом, хотя и они по весне посвежели.
Где-то вдалеке выбил длинную дробь дятел.
А вон и освещенная солнцем поляна, испещренная фиолетовыми пятнами. Не сговариваясь, мы с Черным сворачиваем к ней.
– Здесь? – останавливаюсь я.
– Давай здесь, – соглашается он. – Цветов навалом.
Сон-трава любит пригорки с солнечной стороны. Наша поляна точно такая. На ней редкие сосенки, березки, кусты краснотала. Ярко-фиолетовые цветки на мохнатых ножках куртинами густятся на голой земле. В одном цветке шесть крупных лепестков, в глубине чаши шар из желтых тычинок, мажущихся пыльцой.