Сезон любви
Шрифт:
– Сэбин, – беспомощно позвала она.
– Сейчас. – Где-то в стороне от себя она услышала глухой стук отброшенных им ботинок и его глухой волнующий голос, который произнес:
– Думай об этом. Представляй, как это будет. Как ты почувствуешь меня, как хорошо нам будет вместе.
Челюсти Мэлори непроизвольно сжались, в недрах ее тела зародился низкий стон. Она дернулась на столе и тут же услышала его судорожный вдох.
– О Боже! Если бы ты только знала, как ты сейчас выглядишь!
– Сэбин! – позвала она.
– Ш-ш-ш, я здесь.
Обнаженный, он уже возвышался прямо над ней. Его грудная клетка вздымалась и опадала от судорожного дыхания. Мышцы на животе и бедрах были напряжены, возвещая о непреодолимом желании. Ей хотелось протянуть руку и пробежать пальцами по треугольнику курчавых волос на его груди. Ей хотелось хотя бы прикоснуться к нему.
Сэбин приподнял ягодицы Мэлори и подвинул ее поближе к краю стола.
– Обними меня ногами, – пробормотал он, стискивая ее ягодицы. – Боже, ты вся горишь! Ты знаешь, что я испытываю?
Мэлори знала только то, что чувствовала сама. Она обвила его ногами, и он вошел в нее. Дыхание толчками вырывалось из ее груди, голова двигалась взад и вперед по вышитой скатерти.
– Сэбин, я хочу тебя. Я больше не могу…
Он вдвинулся в нее еще глубже – огромный, упругий, великолепный.
Мэлори содрогнулась от пробежавшей по ее телу судороги и облизнула губы.
– Да, – прошептала она, – да, вот, чего я хочу.
Он замер, глядя на нее сверху вниз – с сузившимися глазами и раздувающимися ноздрями. Его ладони крепко держали полушария ее ягодиц.
– Острые углы… – выдохнул он, а затем приподнял и еще раз сильно вдвинулся в нее.
Мэлори закричала, глядя на него немигающими широко раскрытыми глазами.
Он сделал это еще раз. И еще, и еще. Его бедра ходили взад и вперед. Каждый толчок посылал в ее тело импульсы грубого, чувственного наслаждения, сладкой похоти, опалявшей ее плоть жидким огнем.
– Ты хочешь этого?
– Да…
Он двигался судорожно и сильно, взгляд его открытых глаз был таким же невидящим, как и у нее.
– Так на же, бери…
По щекам Мэлори катились слезы.
Слезы ненасытного голода.
Слезы наслаждения.
Слезы безумия.
И наконец слезы удовлетворения.
Тело Сэбина сотрясалось в волнах захлестнувшего их наслаждения, а Мэлори продолжала всхлипывать. Она обняла его за плечи, крепко прижала к себе, и по их телам одновременно прокатывались последние сладкие судороги.
– Я не хочу, чтобы ты плакала, – изменившимся голосом попросил Сэбин. – Мне трудно понять, чем вызваны твои слезы – то ли удовольствием, то ли тем, что я сделал тебе больно.
Мэлори через силу засмеялась:
– Ты не сделал мне больно. Просто я немножко сошла с ума.
Сэбин распрямился, нежно прикоснулся к треугольнику темных волос и осторожно вышел из нее.
– Я тоже, – проговорил он и заботливо помог ей сесть на столе, убрав с ее лица пряди растрепавшихся волос.
Этот нежный жест не мог принадлежать никому, кроме него. Сколько раз до этого Сэбин точно так же гладил темный шелк ее волос!
Затем он прижал ладони к щекам Мэлори и поцеловал ее в губы.
– Просто мы слишком долго этого ждали. Такого больше не должно быть.
Мэлори смотрела на него невидящим взглядом.
– Мне нужно… одеться.
– Зачем? Дверь заперта, сюда никто не войдет. Мне нравится смотреть на тебя. – Сэбин сделал шаг вперед, обнял ее и стал гладить, ласкать.
Ей тоже нравилось смотреть на него. Ей хотелось протянуть руку и погладить ладонью его широкую грудь, узкие бедра.
– Чем мы займемся теперь? Он неохотно выпустил ее из рук и отступил назад.
– Может, перекусим? – В его глазах мелькнул лукавый огонек. – Это даст нам представление о том, на что похожа жизнь в общинах нудистов.
Мэлори отрицательно покачала головой.
– Мне больше по нраву аромат тайны. – Она взяла платье и надела его через голову. – Не хочу надоесть тебе слишком быстро.
Улыбка исчезла с его лица.
– Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться. – Он повернулся и подошел к столу, на котором оставил корзину для пикника. – И мне не хочется, чтобы ты опять затевала разговор о трех месяцах.
Ей тоже этого не хотелось. Говори, не говори – все равно отведенное им время рано или поздно закончится. Она прошлепала босыми ногами по холодному кафельному полу и подошла к Сэбину.
– Ты не собираешься одеваться?
– Нет, – отрезал он, открывая корзину. – Меня не влекут мистические цифры. Я такой, каким ты меня видишь. И поверь, с сегодняшнего дня и дальше я буду неотлучно рядом с тобой. Мне надоело топтаться на заднем дворе, как все время, пока шли твои съемки.
– Я никогда не отсылала тебя на задний двор. Сэбин вытащил из корзины стопку сандвичей, бутылку вина и поставил все на стол.
– Ешь.
Мэлори продолжала стоять, неуверенно глядя на мужчину.
Он посмотрел на нее, и на его губах заиграла улыбка.
– Не обращай внимания. Просто острые углы вновь дают о себе знать. Я чувствую себя немного задетым.
– Почему?
Он мотнул головой и снова принялся рыться в корзине.
– Не обращай внимания. Я справлюсь.
Интересно, с чем, думала Мэлори? Она уже открыла рот, чтобы задать этот вопрос, но промолчала. Он снова был с ней, и ей не хотелось нарушать хрупкую гармонию, воцарившуюся между ними.
Мэлори заставила себя улыбнуться и подошла ближе к нему.