Сезон Маршей
Шрифт:
— Элизабет будет против.
— Элизабет я возьму на себя.
— Да, но жить с ней придется мне.
— Она вся в мать, Майкл. Ты не знал Эйлин, но если бы знал, то понял, откуда в ней столько упрямства и силы. Если бы не Эйлин, у меня никогда не хватило бы духу бросить Колумбийский университет и баллотироваться в Конгресс.
Он отшвырнул валявшийся под ногой камень.
— У тебя телефон с собой?
Майкл опустил руку в карман куртки и, достав сотовый, протянул тестю. Дуглас набрал прямой номер президентской канцелярии и продиктовал сообщение личному секретарю Бекуита. Они двинулись дальше. Солнечный берег бухты Смита остался позади, на них легли холодные тени леса. Через пять минут телефон негромко запищал. Дуглас, для которого современные средства коммуникации так и остались неразрешимой загадкой, сунул сотовый Майклу.
— Ответь этой хреновине, ладно?
Майкл нажал кнопку на панели.
— Осборн.
— Доброе утро, Майкл, — сказал президент Джеймс Бекуит. — Был очень рад увидеться с тобой на прошлой неделе. Хорошо, что ты так быстро поправился. Хотелось бы вернуть тебя в Лэнгли, это твое место.
Майкл с трудом подавил желание напомнить президенту, что они говорят по незащищенной линии.
— Твой тесть уже принял решение?
— Да, мистер президент.
— Надеюсь, новости хорошие.
— Пусть он вам сам скажет.
Майкл протянул телефон Дугласу и пошел по тропинке дальше, чтобы не мешать разговору.
В тот же вечер Дуглас Кэннон вылетел в Вашингтон. О своем решении он сообщил дочери сразу после возвращения с прогулки. Элизабет приняла известие стоически сдержанно и, высказав сухие слова поздравления, холодно поцеловала отца в щеку. Эмоции она приберегла для мужа, не сумевшего отговорить старика от безумной затеи. Майкл улетел с Дугласом, чтобы помочь ему подготовиться к церемонии вступления в должность. Мужчины остановились в принадлежащем Майклу и Элизабет старом кирпичном доме на Н-стрит, а утром следующего дня отправились в Белый дом.
Встреча Бекуита и Кэннона прошла в Овальном кабинете, у камина, за накрытым для чая столом. Майкл хотел подождать в приемной, но президент настоял на том, чтобы он присоединился к ним. В результате его усадили на диван, чуть в стороне от других, где ему не оставалось ничего другого, как изучать собственные пальцы. Минут пять Дуглас произносил неизбежные в таких случаях слова о верности, долге и оказанной ему чести послужить своей стране. Президент в свою очередь говорил о важности американо-британских отношений и о ситуации в Северной Ирландии.
В половине одиннадцатого мужчины вышли в Розовый сад. День в Вашингтоне выдался теплый, солнечный, и они прошли к подиуму в костюмах, без плащей.
— Сегодня я имею честь представить вам бывшего сенатора от штата Нью-Йорк Дугласа Кэннона, кандидатура которого выдвинута мной на должность посла Соединенных Штатов при Сент-Джеймсском дворе, — официальным тоном объявил Бекуит. — Дуглас Кэннон служил своему великому штату и всему американскому народу. Везде, и в Сенате, и в Конгрессе, он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. И я уверен, что он обладает интеллектом, силой и учтивостью, чтобы послужить во благо нации на новом для себя и важном для нашей страны посту в Лондоне.
Бекуит повернулся и пожал Кэннону руку. Присутствующие на церемонии вежливо зааплодировали. Президент сделал приглашающий жест, и Дуглас шагнул к микрофону.
— В Лондоне мне предстоит заниматься многими важными вопросами, в том числе вопросами торговли и обороны, но для меня нет ничего важнее, чем помочь премьер-министру Блэру установить в Северной Ирландии прочный мир.
Он сделал небольшую паузу и, подняв голову, посмотрел поверх аудитории в объективы телекамер.
— Хочу сказать кое-что тем, кто рассчитывает актами насилия сорвать договоренности Страстной пятницы. Дни оружия, бомб и масок в прошлом. Народ Северной Ирландии высказал свое мнение. Ваше время ушло. — Дуглас немного помолчал. — Мистер президент, я буду с нетерпением и надеждой ждать возможности послужить вам в Лондоне.
Глава тринадцатая
Портадаун, Северная Ирландия
— Слышали последние новости? — спросил Кайл Блейк, опускаясь на лавку в кабинке паба Макконвила.
— Слышал, — сказал Гэвин Спенсер. — По-моему, он слишком широко разевает рот.
— Мы можем его достать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Блейк.
— Если достали Имонна Диллона, то сможем достать и американского посла, — ответил Спенсер. — Только вот надо ли нам это?
— Американцы еще не заплатили за поддержку соглашений Страстной пятницы. Если нам удастся убить их посла, в Штатах поймут, кто мы такие и что нам надо. Не забывайте, наша цель — не победить в сражении, а привлечь внимание к нашему делу. Убийство Дугласа Кэннона заставит американские средства массовой информации отказаться от однобокого освещения событий в Ольстере. Им придется изложить и точку зрения протестантов. Это же рефлекторный акт. Есть действие и есть реакция на него. Так было в случае с ИРА. Так было в случае с ООП. Другой вопрос, есть ли у нас реальные возможности?
— Возможностей много, — сказал Спенсер. Требуется только одно: знать, где и когда. Нам нужна информация о его передвижениях, о его местонахождении. К делу следует подходить осторожно, иначе ничего не получится.
Блейк и Спенсер посмотрели на Ребекку Уэллс.
— Ты можешь обеспечить нас такой информацией?
— Без вопросов. Мне придется отправиться в Лондон. Понадобится квартира, немного денег и много-много времени. Сами понимаете, такие сведения быстро не получишь.
Блейк приложился к кружке. Немного подумав, он повернулся к Ребекке и кивнул.
— Я хочу, чтобы ты как можно скорее обосновалась в Лондоне. Деньги принесу завтра утром.
Он перевел взгляд на Гэвина.
— Готовь группу. Кто объект, им лучше не знать. Разве что в самом крайнем случае. И будьте осторожны. Слышите? Будьте очень, очень осторожны.
Глава четырнадцатая
ФЕВРАЛЬ
Нью-Йорк
— Как Лондон? — осведомился Эдриан Картер.