Сезон Маршей
Шрифт:
Майкл пересек улицу, прошел под аркой к подъезду дома, проскользнул мимо полусонного швейцара и поднялся на лифте на четырнадцатый этаж.
Он нашел жену там же, где и оставил двумя часами ранее: окруженная стопками папок, Элизабет сидела на диване под большим окном с видом на парк. Пепельница на полу была полна окурков. Дело, которое ей поручили, касалось компании, занимавшейся буксировкой барж и нефтяных танкеров. Федеральное правительство посчитало, что именно она виновна в утечке нефти неподалеку от Нью-Джерси, и предъявило иск о возмещении причиненного ущерба. До суда оставалось две недели, и для Элизабет исход тяжбы имел большое значение — никому не хочется терпеть неудачу в первом после возвращения в фирму процессе. Готовясь к защите, она тщательно изучала документы и при этом постоянно курила и бесконечно пила кофе. Майкл поцеловал жену в лоб и забрал у нее дымящуюся сигарету. Элизабет взглянула на него поверх очков и перевернула исписанную мелким почерком страницу блокнота. Рука ее потянулась за новой сигаретой.
— Ты слишком много куришь, — сказал Майкл.
— Брошу, когда бросишь ты, — не отрываясь от бумаг, ответила она. — Как прошел обед?
— Хорошо.
— Что им от тебя нужно?
— Хотят, чтобы я вернулся. У них есть для меня работа.
— Что ты им ответил?
— Сказал, что должен поговорить с тобой.
— Похоже, ты готов согласиться.
Элизабет отложила блокнот и сняла очки. Устала и напряжена, подумал Майкл. Опасное сочетание. Он натолкнулся на ее взгляд и вдруг поймал себя на том, что не может и не хочет продолжать. Но от него сейчас зависело далеко не все.
— Что за работа?
— Они хотят, чтобы я возглавил специальную опергруппу по Северной Ирландии.
— Почему именно ты?
— Я работал и в Северной Ирландии, и в Лэнгли. Моника и Эдриан считают, что именно у меня есть необходимый опыт.
— Год назад Моника сделала все, чтобы вышвырнуть тебя из Управления, а твой большой друг Эдриан пальцем не шевельнул, чтобы ее остановить.
— Она сказала, что все забыто.
— И ты сразу обрадовался и уже готов согласиться. Будь иначе, ты бы просто сходу послал их куда подальше.
— Ты права, я хочу взяться за эту работу.
— Господи! — Она раздавила недокуренную сигарету и тут же выхватила из пачки следующую. — Почему, Майкл? Мне казалось, ты покончил со всеми этими шпионскими делами. Мне казалось, ты хочешь вести нормальную жизнь, двигаться дальше.
— Я тоже так думал. Я тоже хотел начать новую жизнь.
— Тогда почему ты клюешь на их приманку? Почему позволяешь им затащить…
— Потому что мне плохо без работы! Я должен вставать по утрам, зная, что мне есть куда пойти и чем заняться.
— Если ты так хочешь, найди себе работу. Прошел уже год. Ты поправился, ты здоров.
— На свете не так уж много компаний, которым требуются специалисты моего профиля.
— Найди занятие по душе. Ты же знаешь, денег нам хватит.
— Да, в деньгах мы не нуждаемся. Но только потому что у тебя есть работа. Важная, интересная работа.
— И ты хочешь, чтобы и у тебя была такая же. Важная и интересная.
— Да. И я думаю, что помочь достижению мира в Северной Ирландии — это ответственное и стоящее дело.
— Не хотелось бы лишать тебя иллюзий и опускать с неба на землю, но католики и протестанты в Северной Ирландии убивают друг друга не первое столетие. Заключат ли они мир или продолжат войну — от ЦРУ это никак не зависит.
— Есть кое-что еще, — сказал Майкл. — Твой отец может стать потенциальной мишенью для террористов, и мне не хочется, чтобы с ним что-то случилось.
— Какое благородство! Какое самопожертвование! — Глаза ее вспыхнули гневом. — И ты еще смеешь прикрываться моим отцом? Хочешь вернуться в Управление — твое дело, но по крайней мере его оставь в покое.
— Я не могу без этого, Элизабет, — тихо сказал Майкл. — Это — мое. Ничего другого я делать не умею. И никем другим быть не могу.
— Боже, какая патетика. Знаешь, Майкл, иногда мне так жаль тебя. Я ненавижу эту твою сторону. Ненавижу секреты и ложь. Но если я встану у тебя на пути, если топну ногой и скажу «нет», то ты станешь презирать меня, а я этого не перенесу.
— Не стану.
— Ты еще не забыл, что у нас есть дети? Они здесь, рядом. Ты помнишь о них?
— Большинству отцов с маленькими детьми удается еще и работать.
Она промолчала.
— Моника сказала, что я могу пару дней работать в Вашингтоне, а в остальные летать в Нью-Йорк и обратно.
— Вы с ней, похоже, обо всем договорились. И когда твоя новая подруга желает видеть тебя на работе?
— Послезавтра Дугласа приведут к присяге в госдепартаменте. Президент хочет, чтобы он как можно скорее отправился в Лондон. Мне нужно слетать на денек в Лэнгли, чтобы все приготовить.
Элизабет поднялась и направилась к выходу.
— Что ж, Майкл, прими мои поздравления. Извини, что не открываю шампанское.
Глава тринадцатая
Вашингтон — штаб-квартира ЦРУ — Нью-Йорк
Церемония приведения Дугласа Кэннона к присяге в качестве посла Соединенных Штатов при Сент-Джеймсском дворе проходила на седьмом этаже здания государственного департамента. Государственный секретарь Мартин Клэридж положил перед Кэнноном текст присяги, ничем не отличавшейся от присяги президента, новоявленный посол поклялся «защищать Конституцию», и две сотни наспех приглашенных гостей разразились аплодисментами.
С большого балкона церемониального зала открывается вид на Вашигнтон-Молл и реку Потомак. День выдался ясный и тихий, температура после недавних жутких холодов поднялась до вполне приемлемой отметки, так что после окончания официальной части присутствующие поспешили из душного, натопленного помещения на свежий воздух. Оба мемориала, Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна, купались в ярких солнечных лучах. Майкл стоял чуть в стороне от толпы, прихлебывая кофе их хрупкой фарфоровой чашечки и покуривая сигарету. И кофе, и сигарета служили ему защитой от желающих поболтать. Каждый разговор в столице подразумевал обязательный вопрос «А как ты?», а врать ему не хотелось.