Сфера
Шрифт:
– Ах ты моя маленькая. Наконец-то выросла!
Мэй встала и обхватила ее руками.
– Спасибо тебе, – сказала она Энни в шею.
– Ой-й-й, – и Энни заерзала.
Мэй вцепилась в нее крепче.
– Правда.
– Да ладно тебе. – Энни все-таки вырвалась. – Полегче. Ну, или продолжай. У тебя сексуально получается.
– Правда. Спасибо тебе, – сказала Мэй, и голос ее сорвался.
– Нет-нет-нет, – сказала Энни. – Вот рыдать на второй же день ты не будешь.
– Прости. Но я так тебе благодарна.
– Кончай. – Энни снова ее обняла. – Кончай. Кончай. Господи боже. Ну ты психованная.
Мэй глубоко дышала, пока не успокоилась.
– По-моему, я в норме. А, и папа просил передать, что тоже тебя любит. Все так счастливы.
– Ладно. Странновато, конечно, если учесть, что мы с ним никогда не виделись. Но передай ему, что и я его люблю. Страстно. Он красавчик? Хитрый чернобурый лис? Любит оттянуться? Может, у нас что и сложится. А теперь давай мы чуток поработаем?
– Да-да, – сказала Мэй и снова села. – Извини.
Энни лукаво вскинула брови:
– Как будто начался учебный год и мы с тобой оказались в одном классе. Новый планшет тебе выдали?
– Только что.
– Покажи. – Энни осмотрела планшет. – У-у, гравировка – как мило. Мы с тобой натворим тут дел, а?
– Уж я надеюсь.
– Ладно, вот твой капитан команды. Привет, Дэн.
Мэй поспешно отерла влагу с лица. За спиной у Энни она увидела красивого мужчину – ладного и опрятного, в коричневой кенгурухе. Он приближался с улыбкой бесконечного удовольствия.
– Привет, Энни, как оно? – спросил он, крепко пожимая ей руку.
– Оно неплохо.
– Я так рад.
– Надеюсь, ты понимаешь – у тебя тут хороший человек, – сказала Энни, стискивая Мэй запястье.
– Еще как понимаю.
– Ты за ней пригляди.
– Непременно пригляжу, – сказал он и повернулся к Мэй. Крайнее удовольствие превратилось в абсолютную уверенность.
– А я буду приглядывать, как ты за ней приглядываешь, – сказала Энни.
– Очень рад.
– Ну давай, до обеда, – сказала та Мэй и испарилась.
Ушли все, кроме Дэна и Мэй, но его улыбка не изменилась – так люди улыбаются не напоказ. Так улыбаются люди, оказавшиеся ровно там, куда хотели попасть. Он подтянул к себе кресло.
– Так приятно тебя видеть, – сказал он. – Я очень рад, что ты приняла наше предложение.
Мэй поискала в его глазах намек на лицемерие – ни один разумный человек не отказался бы от работы здесь. Намека не нашла. Дэн собеседовал ее трижды, всякий раз – с несокрушимой искренностью.
– Я так понимаю, бумаги подписаны, отпечатки пальцев сняты?
– По-моему, да.
– Хочешь прогуляться?
Они вылезли из-за стола и, миновав сотню ярдов стеклянного коридора, через высокие двойные двери вышли на воздух. Взобрались по широкой лестнице.
– Мы только что доделали крышу, – пояснил Дэн. – Я думаю, тебе понравится.
Вид открывался захватывающий. С крыши виден был почти весь кампус, городской пейзаж Сан-Винченцо и Залив. С минуту Мэй и Дэн любовались, затем он посмотрел на нее.
– Мэй, теперь ты с нами, и я хочу донести до тебя некоторые ключевые ценности нашей компании. Суть такова: мы убеждены, что наша работа очень важна, но не менее важно, чтобы ты здесь ощущала себя человеком. Мы строим пространство для работы, это само собой, но еще это пространство для людей. И ради этого формируется сообщество. Вообще говоря, сообщество здесь необходимо. Как ты, вероятно, знаешь, таков один из наших слоганов: «Главное – сообщество». И ты видела таблички «Здесь работают люди» – это я велел развесить. Это моя тема. Мы не роботы. Тут не потогонная фабрика. Мы – лучшие умы поколения. Поколений. Создать пространство, где нашу человечность уважают, наши мнения ценят, к нашим голосам прислушиваются, – все это не менее важно, чем любые доходы и курс акций, любые наши проекты. Пошло, да?
– Нет-нет, – поспешно сказала Мэй. – Вовсе нет. Я потому и здесь. Мне нравится, что сообщество – это главное. Энни об этом говорила с самого прихода сюда. На моей последней работе никто толком не умел коммуницировать. По сути, там все было наоборот.
Дэн отвернулся, на восток, на мохеровые холмы в зеленых пятнах.
– Какой ужас. С нынешними технологиями коммуникации не должны быть под вопросом. Взаимопонимание не может быть недоступно или невнятно. Вот этим мы тут и занимаемся. Это, можно сказать, миссия компании – во всяком случае моя личная мания. Коммуникации. Взаимопонимание. Ясность.
Дэн энергично кивнул, будто язык его выдал эту речь сам по себе, а уши сочли ее очень мудрой.
– Как ты знаешь, мы в «Возрождении» отвечаем за Чувства Клиента, ЧК, и кое-кто, вероятно, сочтет, что это наименее привлекательная составляющая всего предприятия. Но с моей точки зрения – и Волхвы ее разделяют, – это основа всего, что здесь происходит. Если мы не вызываем у потребителя удовлетворительных, человеческих, гуманных чувств, у нас нет потребителя. Это же базовые вещи. Мы – доказательство того, что эта компания человечна.
Мэй потерялась с ответом. Она была согласна всей душой. Ее предыдущий начальник Кевин так разговаривать не умел. У Кевина не было философии. У Кевина не было идей. Только вонь и эти его усы. Мэй улыбалась, как дебил.
– Я уверен, что ты прекрасно впишешься, – сказал Дэн и потянулся к ней, точно хотел положить руку ей на плечо, но передумал. Рука упала. – Пошли вниз, приступишь к работе.
По широкой лестнице они спустились с крыши. За столом Мэй уже поджидал курчавый человек.
– Вот и он, – сказал Дэн. – Как всегда, рано. Привет, Джаред.