Сфинкс

Быстров Андрей Михайлович

– Сэр...

Марстенс полуприкрыл глаза.

– Мне очень жаль, Джек. Любые исследования по этой теме категорически запрещены, любая информация, откуда бы она ни исходила, подлежит уничтожению, а её распространение отныне является тяжким уголовным преступлением. Вы рисковали жизнью, чтобы добыть эту дискету, но у вас хватит мужества и мудрости примириться с тем, что она никому не нужна.

– Но... Русские, сэр...
– ошарашенный Слейд не находил слов.

– Русские, да... Они теперь обезврежены, Джек. Проект "Коршун" мертв. Не

потому, что у них не осталось научной и материальной базы - в этом мы едва ли когда-либо убедимся наверное - а потому, что их безумные проекты имели шанс на осуществление только при сохранении полной тайны, и они это понимают. Впрочем, это не снимает с нас обязанности за ними присматривать. Но как конкретно это будет происходить - отдельный вопрос и не нашего с вами уровня.

– Колесо познания катится, - пробормотал Слейд.

– Что?

– Боюсь, развитие науки не остановить запретами.

– Но это НЕ ЗЕМНАЯ наука, Джек.

– Простите, сэр?!
– Джек Слейд был бы менее ошеломлен, если бы Марстенс сейчас станцевал перед ним рок-н-ролл на столе.

– Это не земная наука, - Марстенс улыбнулся в ответ на реакцию Слейда.
– Это чуждое знание, навязанное извне неведомой силой. Разве вы забыли, как вам говорил об этом Дэвид Сэйл?

– Он высказал предположение, - Слейд ещё не опомнился.

– Джек, я практик, очень далекий от фантазий любого рода. И если я вижу на улице слона, мне легче признать этот факт, чем исходить из постулата, что слоны в Лондоне не водятся и хитроумной логикой убеждать себя в том, что это вовсе не слон. Несколько тысячелетий назад люди Земли не могли открыть репликацию. А значит, открыли её не они. Для меня этот факт так же бесспорен, как увиденный воочию слон.

– Да, наверное... И все же в Англии, да и не только в Англии, немало ученых добровольно пошли бы в тюрьму, лишь бы прикоснуться к тайне репликации... А военные? Неужели они не оказывали давления, чтобы получить этот файл?

– К счастью, нашей страной правят не военные, а ответственные политики, Джек. Я не знаю, что там нас ждет в будущем - может быть, найдется ещё десяток таких стилетов, или какой-нибудь Франкенштейн сам откроет репликацию... Я не говорю, что это невозможно, это всего лишь противозаконно. Но мы знаем об опасности, и это главное.

Марстенс встал, словно подводя черту под первой частью беседы.

– Теперь об утечке информации из нашего отдела, Джек. Проверка определила круг подозреваемых. И наибольшее подозрение вызывает ваш секретарь.

– Ингрэм?

– Да, Роберт Ингрэм.

– И потому его нет на месте? Я думал, он болен.

– Он временно отстранен под благовидным предлогом. Данных для ареста пока недостаточно, прямых улик нет. Но именно к Ингрэму сходятся все нити.

– Но ведь есть и другие подозреваемые?

– Да, и поэтому я намерен устроить классическую ловушку. Вернуть Ингрэма на службу, затем подсунуть всем подозреваемым псевдоважную дезинформацию, каждому свой "меченый атом". По реакции

Москвы мы установим, какая приманка сработает. Но я почти уверен, что это Ингрэм... Так как это задание поручается вам, в ближайшее время жду детальных предложений.

Слейд чуть изменил позу в кресле.

– Это ведь не так срочно, сэр? Мне не хотелось бы бросать на произвол судьбы моих российских друзей.

– Занимайтесь ими параллельно, Джек, но боюсь, их надежды остаться в Англии беспочвенны. Вы знаете наших крючкотворов... Кажется, у девушки есть родственники в Канаде?

– Родители, сэр.

– Вот и хорошо. Рассмотрите этот вариант. А о дате их вызова для допросов вам сообщат.

Слейд поднялся и взял со стола дискету.

– Я могу идти, сэр?

– Конечно. Сегодня отдыхайте, но завтра жду предложений по Ингрэму. Не забудьте стереть файл... Не скрою, так и тянет заглянуть. Но увы, Джек! Я слишком часто нарушал законы в ходе операций, чтобы делать это ещё и в стенах родного учреждения. А все же любопытно...

Не так любопытно, как вы думаете, мелькнуло у Слейда, когда он шел к выходу, сжимая дискету в руке.

11

Красный спортивный автомобиль Джека Слейда подкатил к дому. На звонок в дверь никто не откликнулся. Тогда Слейд открыл запасным ключом и вошел в гостиную. Он увидел закуску и недопитую бутылку вина на столе, поднялся по лестнице на второй этаж, заглянул в спальню.

Борис и Ольга крепко спали под одеялом, тесно прижавшись друг к другу. Руки девушки обвивали шею Бориса, её голова покоилась на его плече. В этой картине было столько мира и тепла, что Слейд невольно улыбнулся. Он бесшумно закрыл дверь и спустился в гостиную, где снял трубку внутреннего телефона. Наверху раздался звонок.

Спросонья Борис не сразу понял, что это за звук и что он означает. Потом он вытянул руку и схватил трубку.

– Алло.

– Добрый день, - сказал Слейд, разумеется, по-русски.

– О, мистер Долтон...

– Называйте меня мистер Слейд. Я больше привык к своему настоящему имени.

– Хорошо, мистер Слейд... Где вы?

– Внизу, в гостиной.

– Вы уже знаете?

– Да.

– Мы одеваемся и идем.

Борис положил трубку. Оля заворочалась во сне, что-то пробормотала. Борис прикоснулся к её плечу.

– Оля, просыпайся. Он здесь.

– Кто здесь?
– девушка села в постели, хлопнула ресницами, тут же инстинктивно прикрылась одеялом.

– Слейд. Он все узнал.

– О дискете?

– Да, ждет нас на расправу... Может быть, я один с ним поговорю?

Девушка постепенно возвращалась от сна к реальности.

– Ну уж нет. Чтобы станцевать танго, нужны двое, правда?

Они появились в гостиной минут через двадцать, приведя себя в порядок настолько, чтобы не выглядеть беспомощными, какими выглядят люди, вытащенные из постели. Ольга поздоровалась, Борис взял сигарету и закурил.

– Как вы это сделали?
– спросил Слейд.