Шаг из тьмы
Шрифт:
— Говори.
Цыньянку перекосило, как будто у неё с лицом нервный тик случился, Вера улыбалась всё ласковее и никого не торопила. Зрители молчали, Йори залилась румянцем так, что красные пятна на щеках просвечивали даже сквозь белый грим. Вере показалось, что она сейчас просто уйдёт, этого она не хотела, поэтому решила подтолкнуть, изобразив самую стервозную физиономию, которую только смогла:
— Я тебя слушаю.
«Ударь меня, пожалуйста.»
Йори задохнулась от возмущения, собралась и поражённо выдохнула:
— В смысле?!
— В
Взгляд Йори метался по комнате, как будто искал выход, она уже сама поняла, что ситуация неудобная, но возможность красиво уйти, поставив себя выше этой ситуации, она уже упустила. И она решила идти в атаку:
— Кто ты такая? С какой стати я должна с тобой говорить?
Вера улыбалась так, как будто уже разорвала её надвое и отмечает это событие в пенной ванне с массажистом.
— Ну мы же не дикари, мы культурные люди в приличном обществе, я не могу просто взять тебя за волосы и начать бить лицом о стол, сначала мы должны поговорить. Начинай, по порядку — кто такая, зачем пришла?
Йори задышала чаще, глаза лезли наружу от возмущения, Вера положила руки чуть по-другому и сменила положение ног, чтобы быстро вскочить, когда Йори на неё бросится. Но Йори взяла себя в руки.
— Я — Хань Йо Ри, первая наследница Хань.
— Что такое "хань"? — любознательно улыбнулась Вера, Йори посмотрела на неё как на умственно отсталую и пояснила:
— Дом Хань.
— Старший?
Цыньянку опять перекосило, Вера подобралась.
«Давай, ударь меня, господи, да смелее!»
Йори медленно глубоко вдохнула и процедила:
— Младший.
— Ага, хорошо, — Вера поправила рукава, улыбаясь сама себе, вопросила пространство: — Странно, вроде бы аристократка, а орёшь и скандалишь в баре, кидаясь на мужчин. Я понимаю, что он красавчик, но надо же как-то себя контролировать. Интересные у вас нравы, — она наконец посмотрела на Йори, ожидая реакции, не дождалась и великодушно отмахнулась: — Ну ладно, у всех свои нормы приличия. Я — Зорина Вероника Владимировна. Слышала обо мне?
— Слышала, что ты дерёшься на рынке, — с отвращением выплюнула Йори, Вера радостно кивнула:
— О, да. Только не дерусь, а бью. Один раз, для тугих — два раза. У меня не было другого выхода — эта коза приставала к Двейну, он популярен. До сих пор заикается, бедная женщина. Ну да чёрт с ней, вернёмся к цели твоего визита сюда. Говори.
— Я пришла увидеть Шена, — Йори посмотрела куда-то Вере за спину, она не стала оборачиваться.
— Как я понимаю, он не разделяет твоего желания встретиться?
— Мне плевать на его желания, он обязан.
— С какой стати?
— Я его сестра.
— Надо же! — Вера всплеснула руками, радостно улыбаясь: — Как интересно. Давно хотела с тобой встретиться, меня мучает один вопрос, на который ответить можешь только ты.
Йори приподняла бровь, Вера понизила голос до громогласного театрального шёпота, и с долей сочувствия спросила:
— Ты плохо видишь? Или у тебя пальцы больные?
— С чего ты взяла? — фыркнула Йори, так морща нос, как будто Вера заподозрила её в чём-то неизлечимом и заразном.
«Оу, болевая точечка, здоровье, надо запомнить.»
— Нет?
— Нет!
— Тогда почему у тебя единственный и неповторимый старший брат без вышитого пояса ходит? Ты не умеешь вышивать?
— Как ты смеешь?!
«Да, ударь меня, ну!»
— Совсем вообще не умеешь, даже детские рисунки крестиком?
— Я умею вышивать!
— И?
— Я вышиваю только для тех, кто этого достоин, — Йори вспомнила о достоинстве, выровнялась и справилась с лицом, Вера улыбалась всё шире — Я тоже. Но только для тех, кто мне нравится. Для Двейна, например. Зацени его пояс, офигенно же? Я знаю, что офигенно. Ты так не можешь?
— Я могу и получше.
— Так чего ждёшь?
— Я не собираюсь вышивать для безродного ублюдка! — Йори задрала нос, а у Веры перед глазами мигнули чёрные вспышки, на секунду потушив все чувства, кроме ярости.
Она пыталась взять себя в руки, понимая, что вот-вот проиграет и сорвётся первой — презрительная мордочка Йори, вся стянутая к носу, как у крысы, презрительный рот, сморщенный куриной попкой, глазки-щёлочки, дрова на щеке, накладные волосы, стог шёлка, занимающий весь проход — её накаляло всё, она почти ощущала, как сжимает эти волосы в кулаке и колотит красотку лицом о стол, сильно, долго, она будет уже мёртвой, а Вера будет продолжать её бить, уродуя до полной потери сходства с человеком.
— Ты же говорила, что он твой брат, — голос звучал как из преисподней, румянец Йори испарился, в глазах появилась такая спесь, за которую без сожалений умирают.
— Он мне не брат, это я его сестра.
— Странно, а мне казалось, родственные связи работают в обе стороны.
— Не в этом случае.
— Хм. Интересные у тебя взгляды на семью. То есть, ты пришла увидеть своего брата, когда у тебя возникли проблемы, но когда нет проблем, то брата тоже как бы нет? Удобно. Низко и подло, конечно, но я вижу, для тебя это не аргумент. Ладно, подойдём к вопросу с другой стороны. Для особо достойных людей ты всё-таки вышиваешь, да?
— Да.
— И среди этих достойных есть хоть один мужчина?
— Естественно.
— Так почему ты не несёшь свои проблемы этому достойному мужчине, а приходишь унижаться, выпрашивая милости у неугодного брата в кабаке?
Йори задохнулась от возмущения, Вера опять почувствовала себя в своей тарелке, улыбнулась:
— Дай, угадаю — твой достойный мужчина не может решить твою проблему? Он беден, слаб, стар? Болен, может быть? Слепой, глухой, хромой?
— Нет, — Йори потряхивало, Вера опять села поудобнее для рывка.