Шаг к звездам [= Вспышка]
Шрифт:
События, столь стремительно обрушившиеся на Герберта, заставили рассудок капитана работать в лихорадочном темпе, невзирая на нюансы душевного и физического состояния.
Он чувствовал, что способен решить возникшую проблему, нужно лишь найти верный логический подход к ее трактовке.
Эта мысль не давала ему расслабиться, словно организм внезапно открыл «второе дыхание», — столь велико было желание Герберта поставить точку в длинной цепи неординарных обстоятельств, ответственность за которые вольно или невольно падала на его плечи.
Он знал, что Алана готовят к пробному контакту с виртуальной реальностью, где до рокового
Собственно, круг его мысленных поисков был узок, ограничен двумя обособленными друг от друга помещениями, в одном из них располагались камеры поддержания жизни, а во втором разместилась беспрецедентная по своим масштабам нейросетевая структура, в которую более полугода назад ввели копию матрицы, снятой с очнувшегося разума девочки.
«Хорошо, — мысленно рассуждал он, — пусть нейросети при формировании архисложной структуры по какой-то причине не сложились в дееспособную модель рассудка, но ведь информация с них никуда не делась, и нейрокомпьютеры по-прежнему хранят „моментальный“ срез сознания Элизы. Если у полковника ничего не выйдет, то…»
Он включил интерком.
— Да, слушаю, — раздался в ответ на вызов голос Уилсберга.
— Сэр, мне нужно встретится с Ваймонтом либо получить подробный отчет о его действиях относительно реанимации копии разума Элизабет.
Несколько секунд интерком молчал.
— Иди в сектор. Джордж встретит тебя у лаборатории.
— Сэр, он должен дать мне всю информацию относительно виртуального клона.
— Хорошо, я позабочусь об этом.
Джордж Ваймонт произвел на Герберта неприятное впечатление. Дело было не во внешности — хотя низкорослого, полного, начинающего лысеть человека с блеклыми, будто выцветшими глазами трудно назвать симпатичным, но для Ричардсона это не играло роли. Неприязнь зародилась в тот момент, когда они, обменявшись традиционным рукопожатием, вошли в лабораторию «искусственного интеллекта».
— Вот, капитан. — Джордж пренебрежительным жестом указал на сотни системных блоков нейрокомпьютеров, которые образовывали нечто подобное амфитеатру, поднимаясь от центра помещения к его стенам. В данный момент комплекс работал, по крайней мере на него было подано питание, о чем ясно свидетельствовали вездесущие искры индикационных огней.
Герберт прошел к центру зала и остановился, стараясь визуально воспринять расположенную вокруг архитектуру, сжиться с ней взглядом, прежде чем приступить к детальному ознакомлению с отдельными компонентами системы.
— По какому принципу расположены блоки?
Ваймонт пожал плечами. Не смея перечить прямым указаниям Уилсберга, он тем не менее считал, что Герберт занимается пустой тратой времени.
— При создании копии использовался нейротомограф, — ответил Джордж. — Это мое изобретение, и я ручаюсь за адекватность его работы. Нервные ткани сканировались послойно, с шагом в один клеточный уровень, по направлению от центра к периферии. Этим и обусловлено расположение нейрокомпьютеров. Процесс сканирования занял две недели, поэтому мы могли постепенно наращивать систему, подключая новые модули по мере их заполнения информацией.
— То
— Нет. Мы включали слои, так было удобнее отслеживать воссозданные взаимосвязи.
Герберт посмотрел вверх, где количество нейрокомпьютеров уже не поддавалось визуальному подсчету.
— Там информация, снятая с коры головных полушарий?
— Да. Я же сказал, блоки расположены в той последовательности, в какой работал сканер.
— Ладно… Теперь поясните, что управляет системой?
Ваймонт неприязненно посмотрел на капитана.
— А что управляет нашим мозгом? Вы ставите некорректный вопрос.
— Я задаю те вопросы, на которые должен знать ответ, — отрезал Герберт. — Какие манипуляции осуществлялись с системой за последний месяц?
— Ничего глобального, капитан. Мы выборочно тестировали отдельные нейромодули в надежде выявить изменения, но тщетно.
— Кто еще имел доступ в этот зал?
— Стивен.
— Еще? Кто осуществлял технический контроль, устанавливал блоки, соединял их?
— Взвод технической поддержки, — недовольно пробурчал Ваймонт. — Я, естественно, не мог делать все сам. Адресуйте эти вопросы лейтенанту Риману. Он координировал действия своих подчиненных.
— Хорошо, я так и поступлю. Последний вопрос, господин Ваймонт. Вы пытались как-то стимулировать работу комплекса?
— Неоднократно. Здесь установлены видеокамеры и микрофоны, я пробовал разговаривать с копией, менять освещение, даже установил порт ввода внешних данных — все бесполезно, нейросистема не реагирует на звук или свет, ей безразлична та детская литература, которую я приказал воспроизводить в режиме нон-стоп. Никакой реакции.
Герберт терпеливо выслушал Ваймонта, затем сел в единственное кресло перед куцым терминалом и произнес:
— Спасибо, Джордж. Я узнал все, что требовалось. Теперь мне необходимо остаться одному.
Спокойствие Герберта было наигранным.
Едва за Ваймонтом закрылись герметичные двери, он встал.
Странно и жутковато было ощущать себя в центре огромной нейроструктуры. Ричардсон не верил, что она мертва, статична, и это внутреннее убеждение росло с каждой секундой.
В уступчатом, постепенно расширяющемся построении системных блоков ассоциативно угадывалась эволюционная логика: точно так же мозг наших далеких предков постепенно, на протяжении миллионов лет наращивал свой объем, формируя все более сложные структуры, венцом которых стала церебральная кора полушарий, где, собственно, и формируется рассудок, происходят процессы усвоения информации и выработки решений. Если подходить к вопросу с точки зрения целесообразности, то девяносто процентов установленной тут аппаратуры не могло быть востребовано — это Герберт понял с первого взгляда. Для копии Элизабет не позаботились создать комфортную среду обитания. Мозг виртуального клона не был связан с фантомным телом, его не окружало ничего, кроме глобальной черноты информационного небытия, а послойное включение нейрокомпьютеров лишь ужесточило ошибку экспериментаторов. К тому моменту, когда были активированы высшие нейросетевые структуры, все подчиненные им отделы уже находились в состоянии глобального сбоя. Они не получали обратных сигналов от миллиардов нервных окончаний несуществующего тела и потому застыли в парализованном состоянии.