Шаг во времени
Шрифт:
«Так, хорошо. Расслабься. Избавься от посторонних мыслей. Думай только о возвращении в то время и место, где надлежит тебе пребывать. Ты облако. Ты...»
Вдруг за спиной ее грохнула входная дверь, она испуганно открыла глаза, потом услышала как кто-то огромными шагами идет по боковому приделу.
– Ну, и за каким дьяволом вы снова здесь? – Аманда обернулась к говорящему и от изумления разинула рот.
– Лорд Ашиндон! – воскликнула она.
– Вам следует знать, что бесполезно передо мной разыгрывать святую простоту! – он оглядел церковь. – Опять он обманул ваши ожидания? – язвительно спросил граф.
Аманда, готовая уже приветливо улыбнуться ему и объяснить все, вскочила, как ужаленная:
– Да как вы смеете со мной так разговаривать, чурбан несносный! Куда я хожу и зачем – не ваше дело! А ну проваливайте отсюда!
Граф оторопел. Плесни она ему в лицо горячим кофе – он меньше был бы поражен. Но в мгновение ока он справился и с этим демаршем:
– Имею полное право так разговаривать с вами. Я ваш жених и...
– Наша помолвка не дает вам права бранить меня, вы мне не родитель. И вообще, как вы здесь оказались?
Он вымученно улыбнулся:
– Как? Просто – исполнял долг прилежного жениха, ехал к вам с утренним визитом. И был изумлен, узрев, как моя невеста стремглав уносится от дома. И был не меньше изумлен, когда понял, что она снова направляется на место условленной встречи.
– Вздор, – сухо заметила Аманда. – Не для того я здесь, чтобы с кем-то встречаться. Просто хотела заняться самосозер... то есть найти тихое и покойное место и попытаться привести в порядок мой... расстроенный рассудок.
От недоверия брови у лорда Ашиндона поднялись.
– Угу... Конечно, иной личности для уединения нужна именно незнакомая отдаленная церквушка, а не своя спальня или одинокая прогулка по парку.
– Да, нужна, – отпарировала Аманда. – Особенно, если эта личность пытается воссоздать ту обстановку, в которой впервые утратила здравый рассудок. А теперь, если вы покинете эту личность и оставите ее в покое, она вам будет очень признательна.
К ее удивлению, граф оглушительно хохотнул:
– Ну нет, и не подумаю! Судя по негодующему виду вашей мамы, застывшей на крыльце дома, вас ждет изрядная головомойка. Поэтому вам лучше вернуться в моем сопровождении, – и, не дожидаясь ответа, подсунул руку под локоть Аманды, приподнял ее и безо всяких усилий поставил на ноги, а потом невинным тоном спросил: – Кстати, вам удалось добиться седативного эффекта?
– Седатив... Ах, нет. Не удалось. Ведь я только села, как сразу ворвались вы. Поэтому благодарю вас за готовность сопровождать меня, но я еще не собираюсь домой. – Однако, заметив, как упрямо напряглись его скулы, уступила: – Ладно, будь по-вашему. Вижу – мне здесь покоя не будет. Придется уйти, но, простите, без вас. Хочу пройтись по магазинам.
– Великолепно, и я с вами пройдусь. – И не давая возможности ей воспротивиться, Аш выпроводил ее из церкви и усадил в свой экицаж. Распорядился, чтобы Хатчингз и лакей отправлялись домой и передали миссис Бридж, что ее дочь в надежных руках жениха, и тронул лошадей.
– Так куда едем? – спросил он.
– Понятия не имею, – резко ответила Аманда. – Среди всех известных мне своевольных зануд, которых я встречала немало, вы, несомненно, занимаете первое место, милорд.
– Зануд? – повторил Аш. – Мне незнакомо это слово, но думаю не стоит обольщаться, что это комплимент.
– Правильно думаете, – бросила Аманда.
Повернув с улицы Северная Одли-стрит на Оксфорд-стрит, Аш остановил лошадей.
– Поскольку у вас нет ничего на примете, предлагаю пройтись пешком. Поглазеем на витрины, как деревенские увальни; быть может, что-то поразит ваше воображение, тогда и будем думать о покупке.
– Хорошо, – вяло согласилась Аманда. – Но у меня нет денег.
Аш медленно смерил ее взглядом.
– Неужели? Дочь Толстосума Бриджа – с пустой сумочкой? – он вдруг умолк и стал помогать ей сойти на землю, крепко взяв за руки. – Извините меня, пожалуйста, – произнес он отрывисто. – Не понимаю, откуда у меня такая непростительная бестактность, – но Аш сознавал, что его голосом управляло скрытое недовольство самим собой, однако от этого произнесенные слова о Бридже не прозвучали менее обидно. К его удивлению, она нисколько не смутилась, а просто поежилась, стараясь высвободить руки из его стиснутых пальцев. Наконец вырвалась, вскрикнув.
– Значит, его именно так называют? – спросила она так холодно, будто водой окатила накал его терзаний. Он неохотно кивнул. – До чего же метко, – сказала она кратко, и Аш вытаращил глаза. Та Аманда, какую он знал, уже бы свалилась в обморок от приступа негодования, вызванного таким грубым оскорблением ее родителя.
Он повел ее к зданию с вывеской «Золото и серебро Пикетта».
– Это не самое шикарное заведение, – сказал он, – но, возможно, вам что-нибудь там и понравится. Правда, при этом вы рискуете столкнуться с еще большей бестактностью, – добавил он, испытывая едва уловимую потребность вывести ее из равновесия, – потому что у меня при себе есть кое-какие деньги – мои собственные. Я пока еще не воспользовался щедротами вашего папы.
Ее явно удивили эти слова, она глянула на него снизу вверх и вдруг расхохоталась от всей души, да так заразительно, что он не смог удержаться и тоже рассмеялся, а про себя с изумлением отметил, что впервые чувствует в себе способность относиться к своим затруднениям с юмором.
После внимательного осмотра украшений у Пикетта она выбрала короткое ожерелье в виде золотой пластины с вправленными в нее жемчужинами. Потом они ходили по другим магазинам, за ними по пятам следовала коляска, направляемая опытным грумом графа, и когда они собрались снова сесть в нее, у Аманды в руках была очаровательная фарфоровая пастушка, шарф из невесомого зефира и коробка засахареных фруктов.
Аш подал руку Аманде, чтобы помочь ей взобраться в экипаж, и в этот момент к ним подскочила крошечная старушонка:
– Фиалки, сударь! Купите вашей леди!
Аш небрежно отмахнулся, но цветочница не отстала:
– Купите, сударь! Негоже провожать леди домой без таких знаков внимания, – и она сунула букетик прямо ему под нос. Аманда, с любопытством наблюдавшая за этой сценой, вдруг вздрогнула – она где-то уже видела эту старуху! Оглядев ее повнимательней, отметила пряди седых волос, выбившиеся из-под ветхого чепчика, треснувшие очечки и кругленькие и тугие, как налитые яблочки, щечки – точная копия того старика в часовне!