Шаг во времени
Шрифт:
– Ох-хо-хо, – выдохнула Аманда, осознав все сказанное графом. И мимолетное видение – при свечах в спальне нагое худощавое его тело на ее нагом теле – вогнало ее в краску, но она тут же себя одернула: «В чем дело?! Я же не наивная девственница! Хотя девственность молоденькой Аманды Бридж вне сомнений (тут она цинично гоготнула про себя – «а кто говорит, что девственность невосстановима?!»). Но я не намерена выходить замуж за этого мужчину, и нечего трепетать, как девица на выданье! Его сиятельство запросто произведет себе наследника с помощью красавицы вдовы своего кузена».
– Ладно, из того, что вы говорите, выходит, – сказала она после некоторого раздумья, – что отец согласился передать вам значительную сумму. А сколько даст он вам непосредственно перед бракосочетанием?
– Что-о? – Аш чуть не задохнулся. – Хотя это вас не касается, но он согласился выкупить закладную и предоставить средства, необходимые на ремонт усадебного дома, чтобы моя молодая жена сразу после свадьбы смогла жить там в подходящих условиях.
– Понятно. По-моему, там потребуется груда всяких перемен. Сдается, нам надо всего лишь...
– Вы действительно стали как-то весьма странно выражаться, – нетерпеливо перебил ее Аш. – Да, я понимаю, что это, – и они проговорили хором: – из-за ушиба головы. – Потом он продолжил: – В том, что вы говорите, я порой не улавливаю никакого смысла.
Аманда облегченно вздохнула – хотя бы разговаривает уже вполне любезным тоном.
– Сдается, – терпеливо продолжила она, – что нам надо всего лишь подоить папашу в течение нескольких месяцев. Как сообщает Серена, я только на одежду получу несколько тысяч фунтов, а ведь еще будут и деньги на свадебное путешествие.
– Что за чертовщина, – начал с гневным изумлением Аш.
– А за несколько недель до свадьбы, – продолжала Аманда так, словно он ничего не сказал, – мы возьмем да отменим ее. Но к тому времени вы уже решите все свои неотложные финансовые проблемы. Разве не так? – и она засияла, ожидая полного согласия с таким великолепным ее замыслом. Но в пристальных глазах Аша все сильнее разгорался мрачный огонь, и она уж начала побаиваться – не испепелил бы таким взглядом.
– По-моему, – проскрежетал он, – ушиб головы навсегда лишил вас способности здраво мыслить. Даже если подобный способ действий и не был бы неприемлем, а он неприемлем, даже если бы так можно было решить мои проблемы, а их нельзя так решить, то ваш папа имел бы полное право преследовать меня судебным порядком за нарушение принятых обязательств, что он несомненно и сделает.
– Ох! – неустрашимо воскликнула Аманда. – А что, если откажусь я, а не вы? – и Аш, расхаживавший по ковру, резко обернулся.
– А вы представляете последствия, которые вас ожидают после такого поступка?
– Ну, думаю, папу это не обрадует, но... Это самая сдержанная оценка за все наше столетие. Ваш отец жаждет этого брака. И когда кто-то расстраивает планы людей та кого типа, как ваш отец, и становится им поперек дороги, то этот «кто-то» дорого платит. Думаю, что лично вас навсегда сошлют в деревню, где посадят на хлеб и воду на неопределенно долгое время.
– Если все это...
– И пройдут годы, прежде чем вам будет позволено показаться в Лондоне. Сплетницы будут разминаться на вас, а я стану посмешищем. Дело, конечно, не во мне, но...
– Господи, я о таком не думала.
– Конечно, не думали, – он взял ее за плечи и встряхнул. – Можете сколько угодно отказываться от нашей помолвки, мисс Бридж, но независимо от того, нравится это или не нравится вам или мне, мы все равно поженимся и вы постараетесь, чтобы все выглядело прилично, и я тоже постараюсь изо всех сил, – и он, отпустив ее так резко, что она чуть не свалилась навзничь, вышел из зала, не проронив больше ни слова. Через несколько мгновений она услышала, как хлопнула за ним входная дверь.
Все вышло не так, как она предполагала. Пожала плечами. Она еще с ним поспорит, когда он снова явится. Она не собирается жить в браке без любви, как в клетке, да еще с мужчиной, который влюблен в другую – она ему все скажет! Рано или поздно он поймет, что она не выйдет за него, и в таком случае граф сможет извлечь выгоду из ее отказа. С неприязнью подумала над словами Аша о ее собственных средствах. Прежде не размышляла над своей полнейшей зависимостью от Джереми Бриджа. У женщин тут, как правило, нет своего имущества. У них есть только то, что позволяют им иметь мужчины. Господи, какая же ей уготована участь? Как ей вынести до конца дней своих жизнь «в лачуге, в заточенье, взаперти», – по выражению Шекспира? В своем двадцатом веке она привыкла к свободе передвижений, о которых здесь никто и не слыхивал. Для нее немыслимо сидеть в гостиной отца или мужа и заниматься рукоделием, когда за окном бушует мир с его насущными делами.
Джереми решил, что с помощью дочери получит доступ в высший свет, которого он так страстно добивается. А если непокорная дочь его откажется выходить за обнищавшего графа, он оставит ее без гроша? На что же ей жить в этом чуждом ей обществе? Она грустно улыбнулась. Знай она, что окажется в подобном положении, заранее бы вызубрила все подробности об эпохе Регентства. Сейчас очень пригодились бы знания о том, кто победит на предстоящих соревнованиях боксеров или на парламентских выборах. Смогла бы кое-что заработать, если бы сумела обойти все здешние нелепые запреты на участие женщин в общественной жизни. Ее академические знания тут никчемны, хотя – можно попробовать наняться в какой-нибудь из редких пока, но уже появившихся институтов благородных девиц. Увы, нет – светским девушкам не преподают литературу. А если заняться преподаванием музыки, то все ее уменье кончается игрой на фортепиано. Но она же потрясающая красотка – могла бы сделать карьеру на сцене. Однако ее опыт работы в «театре» ограничен участием в постановке спектакля «Мальчик с пальчик», когда она была четвероклассницей и играла не очень удачно, но нахально. Положила руки на клавиши и извлекла нестройные звуки. Ничего здесь у нее не выйдет. Надо искать способ вернуться в свой век. Несмотря на молодость и красоту, она здесь не нужна. Хотя предыдущая жизнь и была не вполне удовлетворительной, но там у нее была ниша, которую она создала своими руками. Сделала успешную карьеру и любила свою работу. Но в 1996 году нет никакого лорда Ашиндона. Это соображение невольно вспыхнуло в уме, и щемящая боль полоснула по сердцу так, что едва справилась с ней. Очень жаль, но брюнету с холодными, как студеное море, глазами нет места в ее жизни. А она, вне всяких сомнений желает жить своей жизнью и в своем времени. Однако по ее подсчетам, если они верны, ее прежнее бренное тело должно уже покоиться под двухметровым слоем земли; но коль скоро кто-то или что-то, ответственные за ее перенос сюда, так запросто управляются со временем, то они наверняка могут вернуть ее в родное столетие вовремя, чтобы успеть вылечить последствия разрыва сосудов, который якобы прикончил ее. Она покачала головой. Странно все это. Если бы можно было вновь встретиться с этой личностью в очечках! Ни за что бы не выпустила, пока не получила бы необходимые ответы. Почему Аш так расстроился из-за идеи выкачать побольше денег у Джереми до их разрыва? У старого чудака их полно, и они могут послужить чему-нибудь полезному, кроме ублажения его эгоистических устремлений. С этой благой мыслью она отправилась в свою спальню, чтоб порыться в ларце со своими драгоценностями.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В дни, последовавшие за поучительным самоанализом, Аманда старалась ограничиваться только тем, что приличествует воспитанной девушке времен Регентства. Ходила с визитами в сопровождении Серены, занималась рукоделием, к которому оказалась абсолютно неспособной, под бдительным оком матери пролистывала тома журналов «Для дам» и «Все для красавиц», выбирала подвенечный наряд. Только раз получила выговор от Серены за то, что как-то утром смоталась в Гайд-парк побегать трусцой. Это не повторилось не потому, что ей запретила мать, а потому, что для пробежек не было подходящей обуви.
Лорд Ашиндон не появлялся, и к концу недели Аманда не знала, куда деваться от скуки. Поэтому, когда наступил день с предстоящим обедом у Бабушки Ашиндон, она ему даже обрадовалась.
Граф должен был заехать за невестой и будущим тестем с тещей незадолго до начала приема у старой леди Ашиндон, и Аманда волновалась и беспокойно вертелась, пока ее наряжала и прихорашивала Хатчингз.
– Ну, барышня, – увещевала ее служанка, – стойте спокойно, а то у вас будет такой вид, будто надели платье задом наперед. А оно такое красивое! Зачем же все портить-то?