Шахматы дьявола
Шрифт:
— Чего же ты хочешь, раб божий? — поинтересовался Бертольд.
— Хочу стать епископом, — заявил Гуго.
— Великий грешник хочет стать святым? — удивился Бертольд. — Почему не папой римским?
— Не корысти ради, а для замаливания грехов своих, — скромно заявил Гуго. По его виду трудно было понять, говорит он серьезно или опять шутит?
— Я попрошу выдать тебе индульгенцию с отпущением всех грехов, выписанную лично папой, — пообещал Бертольд. — Только держись подальше от церковных дел.
— Отлично! — обрадовался Гуго. — Тогда я спокойно смогу вернуться в свое поместье.
— А как же монастырь? —
— У меня впереди вечность! Монастырь может немного, и подождать, — легкомысленно ответил Гуго.
— На моей родине про таких говорят, что у него семь пятниц на неделе, — рассмеялся Григорий.
— Горбатого могила исправит, — добавил Роберт.
— К вашему счастью или несчастью, но это произойдет не скоро, — весело парировал Гуго.
Глава тридцать седьмая
— Чем ты так озабочен? — спросил Григорий.
— Великий магистр уже долгое время меня не допускал к себе, а завтра я должен явиться к нему, — ответил Бертольд.
— Не вижу логики в твоих словах. Сначала ты обиделся, что на тебя не обращают внимания, а когда позвали, то опять не угодили.
— После столь долгой опалы, это приглашение может означать только одно — меня отправят из Иерусалима в мой монастырь или еще куда-нибудь подальше, — горестно заявил Бертольд.
— Чем ты не угодил великому магистру?
— Он разозлился на меня за гибель двадцати восьми тамплиеров.
— Ты же в этом не виноват.
— К сожалению, должен признать, что я согласен с великим магистром. Только на мне лежит вина в гибели братьев-монахов.
— Это война. Без потерь обойтись трудно, — не согласился Григорий. — Если полководец будет оплакивать каждого погибшего воина, то надолго его не хватит.
— Дело в том, что это я убедил великого магистра кинуться в погоню за ассасинами и вернуть хрустальный череп. Мне доверили лучших рыцарей ордена. Никто не предполагал, что эта маленькая вылазка закончится так плачевно. Поэтому для всех данная трагедия явилась большим ударом. Мое сердце разрывается от скорби, и я не нахожу себе оправдания, — вздохнул Бертольд.
— Что тебя так удерживает в Иерусалиме? — не понял Григорий. — Езжай в свой монастырь и проповедуй слово божье.
— Я все же больше воин, чем монах. Сражаться во имя Господа нашего является смыслом всей моей жизни. Здесь я могу принести больше пользы, чем в монастыре.
— Ты выполнил главную задачу — вернул хрустальный череп. Неужели этот подвиг никто не оценил?
— Кому он нужен? Никто не знает, для чего служит этот артефакт. Поэтому его ценность сомнительна.
— Кстати о ценностях, — перевел разговор в другое русло Григорий. — Предложи великому магистру отправить часть сокровищ тамплиеров в Европу.
— Зачем? — удивился Бертольд.
— Ты, наверное, будешь смеяться, но я видел видение, — сказал Григорий.
— Что за видение?
— Я видел Иерусалим в огне.
— Григорий, меня тоже, иногда посещают подобные видения. Бывает, что они сбываются. Но, как я скажу об этом великому магистру? Что мой друг предсказывает гибель Иерусалима? Церковь осуждает подобные пророчества.
— Подойди к этому вопросу с другой стороны, — предложил Григорий. — За последние годы обстановка вокруг Иерусалима сильно осложнилась. Потеряны города Антиохия и Эдесса, которые долгое время сдерживали натиск
— Ты потерял веру в дело крестоносцев? — взволнованно спросил Бертольд.
— Если ты помнишь, то я никогда не был крестоносцем. Мы делали общее дело, но каждый оставался при своих интересах, — спокойно ответил Григорий. — После смерти моей родни и императора Алексея I Комнина, у меня ни перед кем нет никаких обязательств. Сейчас я сам по себе.
— Тогда почему тебя так волнуют сокровища тамплиеров и судьба Иерусалима?
— Меня интересует не судьба Иерусалима, а те знания, которые хранятся в библиотеках тамплиеров и старинные артефакты, находящиеся в ваших сокровищницах. Сейчас мы не доросли до понимания некоторых вещей. Но пройдут годы, может быть века и нам понадобятся те сведения, которые хранятся в старинных книгах и рукописях. Мне не хочется, чтобы эту кладезь знаний древности постигла та же участь, что и Александрийскую библиотеку.
— Откуда такие мрачные прогнозы? — не согласился Бертольд. — Я признаю, что сейчас не лучшие времена. Тем не менее, мы не собираемся покидать Святую землю. Разве было легче, когда мы начинали это дело? Многие рыцари готовы жизнь отдать в борьбе за святое дело.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — не стал спорить Григорий.
— Тогда чего ты опасаешься? Почему не веришь, что христиане останутся в Святой земле на века?
— Я много времени посвятил изучению разных наук. Могу заверить тебя, что история человечества часто повторяется. Изучая то, что было раньше, можно предсказывать будущее.
— Что же ты вычитал в прошлом? — с интересом спросил Бертольд.
— То, что все великие империи, рано или поздно разваливались на множество мелких государств. Дарий и Александр Македонский захватывали чужие территории и расширяли свои владения. Проходило время и все возвращалось на круги своя. Завоеванные народы восставали и прогоняли захватчиков. Великая Римская империя расширилась до невероятных размеров. Где она сейчас? Осталась маленькая Италия. То же произойдет и с Иерусалимом. Вы здесь всегда будите пришлыми людьми, вторгнувшимися в чужую жизнь. Вместо того, чтобы сплотиться, вы грызетесь между собой. В первом же крестовом походе начали создавать города-государства. Короли таких государств уже никому не подчинялись и вели собственную политику. Все они сейчас канули в лету. Пройдет некоторое время и вас вытеснят с Востока.
— Ты мне предлагаешь в это трудное время бросить своих братьев по вере? — возмутился Бертольд.
— Нет. Я предлагаю тебе задуматься о будущем. Знания, которые хранятся у тамплиеров в хранилищах, и которыми они не могут сейчас воспользоваться, возможно, понадобятся будущим поколениям. Помоги сохранить это сокровище.
— Никто не собирается ничего уничтожать, — пожал плечами Бертольд. — Наши ученые братья досконально изучают старинные рукописи, делают копии. Поэтому не вижу повода волноваться за их сохранность.