Шахматы. Чёрная королева
Шрифт:
— Знаем мы, чего ты хотел. — Недобро ухмыльнулся Вадим и в сторону лестницы двинулся.
— Куда ты идешь? — Прилетели в спину тревожные слова, а он плечами пожал и губы вытянул, прикидывая.
— На работу, разумеется.
— Но… — Как в немом спектакле старик принялся руками размахивать, не в силах произнести и звук.
— Я же сказал, что Марты здесь нет. — Сквозь зубы процедил Вадим и ушел, оставляя старика ни с чем.
Вот только не о нем думал. За Марту душа болела. Отношения с ней да-авно вышли из-под контроля. Да, пожалуй, контролю подвластны не были вовсе. Сплошное наваждение и слепое желание быть рядом, обладать, заботиться. К этому, в принципе,
Жизнь показать хотел во всех ее красках. Боль от предательства близких людей, цену их красивым словам. Сам через это прошел и Марту протащил, не позволяя витать в розовых облаках. Не понимал и не принимал ее отказов, хотя логические цепочки раз за разом приводили к тому выводу, что Марта все же права. Но какая логика быть может, если глаза застилает от желания, от ревности?..
Не узнал Марту, когда пришел к ней в больницу. Вот уж, и правда, повзрослела. Так, что время повернуть вспять захотелось. И взгляд ее неживой бодрости не приносил. Молчал. Обвинений от нее ждал, а просчитался — обвинять она не хотела. Ничего не хотела и не ждала, разве что поддержки… Ни разу не соврала, когда потом, объясняясь, сказала, что использует. Марта и сама в это верила. Ей удобно было верить в то, что она говорила. Она его использует! Придумать же такое… Но все верно было. Ведь, объяснив привязанности по-другому, пришлось бы принимать решения, что в корне изменят жизнь. Другие слова заставили бы к Вадиму идти и принимать его правила, а это перечеркивало несколько месяцев, что она уверяла себя в правоте. Ведь сохранить семью — это главное! Пусть даже наперекор желаниям, ведь в мире здравого смысла желаниям места нет! Вадим и сам так считал до последнего. Сейчас только, когда вместо того, чтобы на совещание мчаться, едет в противоположную сторону, признать иное готов: любит. Так сильно, будто приворожила его Марта. Похлеще любой цыганки приворожила! А сама в руки не дается, играет. Разорвать порочный круг хочется, а не может, истина все ускользает, подобно самой девушке.
Как последний раз ушла, казалось бы, пропади она пропадом! Слышать, знать ничего не хотел. Пока наедине были, казалось, вот она, та нить понимания, ан нет! Родитель пальчиком погрозил и Марты как не было. Вернулась к мужу, поговаривали… Туда ей и дорога! Недаром, что с Юрочкой связалась… дура она и есть дура! И вдруг услышав, что пропала, онемел и ослеп, так за нее испугался. По правде если, то любую информацию из старика вытрясти был готов, но… да… не хотел показывать своей слабости. Самому себе признаться боялся, куда уж про окружение говорить. И мчал сейчас, спешно прикидывая, анализируя все то малое, что о ней знал.
Совсем не грел душу тот факт, что, не далее как вчера, с ней по телефону разговаривал. Она позвонила сама. На службу. Номер же достала где-то… Намекала, что нужно поговорить. Что тут скажешь — неожиданно! Злился Вадим на нее, оттого беседы и не вышло. Посмеялся только, что разговоры разговаривать будут только после ее развода. Азарт в одном месте заиграл, гордость взбунтовалась. А она возьми, да и повесь трубку без объяснений. Вчера он на все эти выходки плюнул, а сегодня, услышав, что Марта давно уж не с Юркой, только горький ком с глотки протолкнул. И ведь не сказала…
По всему выходило, что Вениамин Семенович прав: одна она. И понимание это удовольствия не прибавило. Разве что ехать стал еще быстрее, нарушая все мыслимые правила и порядки.
Найти Марту оказалось несложно. Ведь она, толком и города не зная, просто не в состоянии
Маленькая и хрупкая, она сидела, старательно всматриваясь в окно. Что увидела там — вопросом не задавался. Приставала рядом отбил любые вопросы в принципе. Не совсем трезвый, он старательно долбил Марту своими тупыми рассказами, а она не имела ни сил, ни желания наглеца оттолкнуть. Тот себе, видимо, лишнего не позволял, потому и терпела. Вадим, правда, терпеть не стал. Подошел и ткнул носом в стол, а когда мужчина без сознания на пол скатился, через него переступил и с полной яда улыбкой на Марту уставился.
— Девочка скучает?! — Выдал, с отвращением скривившись. Пальто стянул и швырнул на стулья соседнего столика. — Девочка не хочет разговаривать… — Понятливо потянул, некрасиво скалясь, но все же присел напротив.
Причина ее бешенства была понятна обоим. Когда Вадим налетел, а сломанный о столешницу нос случайного знакомого неприятно так хрустнул, Марта в испуге подскочила, а потом, на некоторое время растерявшись, уязвленной себя почувствовала. Теперь, стало быть, нужно показать безразличие, а оно все не идет.
Быстрым взглядом Марта Вадима окинула, а сказать так ничего и не получилось. Она в досаде поджала губы, а он оскалился. Так и сидели, друг друга рассматривая. Молчали. Вдвоем напряжены, возбуждены вдвоем, и никто уступать не хочет.
Марта сдалась первой. Видимо, и не хотела этой битвы характеров, да по-другому и не вышло, а сейчас опомнилась и взволнованно вздохнула.
Кончиками подрагивавших пальцев по открытой шее провела, выдавая волнение, не зная, не подозревая, что от мимолетного движения у Вадима в горле пересохло, а потом невинно так взглядом стрельнула.
— Как ты меня нашел? — Сдавленно прошептала, а он рассмеялся. Некрасиво и зло.
— Как верный пес своего хозяина. По запаху. — Демонстративно раскаленный от напряжения воздух носом в себя втянул и дерзко улыбнулся. — Приятно…
Секундная легкость прошла и Вадим уже иначе взглянул, отодвинув шутки в сторону.
— Ты что творишь, солнце?! Что в этой забегаловке забыла?
— Здесь спокойно. — Пожала Марта плечами. Сразу стала выглядеть как-то особенно несчастно. Наверно, оттого Вадим и кивнул понятливо вместо ожидаемого упрека.
— От мужа ушла, значит…
— А я как колобок. И от бабушки ушла, и от дедушки ушла. И от тебя, серый волк… — Договаривать не тала — выдохнула, устало прикрыв лицо руками.
— Почему вчера не сказала? Что за игры? Да и вообще, почему сразу ко мне не пришла?
— Мне нужно было побыть одной. Подумать…
— Подумала?! — Выкрикнул с обвинением, на что Марта его ладонь своей накрыла.
Так необычно… И тепло от прикосновения импульсами по всему телу пошло. Вадим глянул на ее ладонь с подозрением, но стряхивать не стал. Ощущения продлить хотелось, а не избавляться от них.