Шахматы. Чёрная королева

Флёри Юлия

Как она бедра поджимает, заметил, и на этом ознакомительный урок посчитал законченным. Ловко с застежкой бюстгальтера справился и не позволил руками голую грудь прикрыть. Схватив за запястья, развел их в стороны, как Марта шокировано охнула, его взгляду подставляясь, расценил правильно. Понял, что никому подобное позволено не было, оттого и не стал скрывать триумфа от очередной победы. Все так же руки удерживая, губами к груди припал. Ареолу соска языком пощекотал, а потом с силой выступающую горошину сжал, едва не урча от раздавшегося на всю комнату сдавленного шипения. Только руки разжал, как ее пальцы в своих волосах почувствовал. Не ласка — сопротивление. Неумелое, такое наивно-детское, что насильником себя почувствовал. Тогда зубы расцепил, и укус зализывать принялся. На периферии сознания отмечая, что ее хватка ослабевает, что теперь

Марта в спине прогнулась, максимально грудь выпячивая. А вскоре ее пальцы в поиске опоры, на его спину перебрались, то поглаживая, то царапая. Она и сама в ощущениях путалась, и Вадима блуждать заставляла.

Так и стояли, стену подпирая. Полностью обнаженные, разгоряченные, от перевозбуждения мокрые. Не хотел Вадим Марту в кровать укладывать. Знал, что только лишь тело в горизонтальной поверхности окажется — все изменится, но член пульсировал болью, и пора было что-то решать. Потому и повел в комнату, спиной вперед ее подталкивая. Целовал беспрерывно, не позволяя опомниться, тело гладил, все потайные местечки балуя. Как на кровать упали — членом о внутреннюю поверхность ее бедра потерся. Кожа нежная заставляла зубы сжать, пережидая опасный момент. Толкнуться в нее хотелось тут же, только вот Марта, как и ожидал, испуганно замерла. А, может, не испуганно, а, наоборот, на любой поворот соглашаясь, и это не нравилось. В глаза ее пьяные посмотрел и скривился, пережидая, пока гнев уляжется — принимала. Любого принимала! А если принимает, значит, не осознает, что происходит. Знал уже, что не так она смотрит, когда хочет. Ни с чем этот взгляд не перепутает. Тогда-то и заставил себя от ее груди, от живота оторваться, от шеи нежной. Заставил от поцелуев отказаться, только бы в чувства Марту привести. Вспыхнул яростью, лодыжки сжал и с силой на себя дернул, широко разводя ее гони в стороны. Тут же на живот перевернул и в коленно-локтевую выставил. И такой вид возбуждал больше. Фантазию будил, которую пальцы тут же и обрисовали, поглаживая пышные ягодицы.

Твердым пальцем по позвоночнику проведя, силой давления понять дал, как, в каких местах нужно прогнуться. Сквозь сжатые зубы выпустил из себя воздух, пережидая, чтобы в секс-марафон не пуститься, наплевав на все предрассудки. Еще раз ягодицы обвел, слегка сжал ладонью одну из них, а потом горячая кровь взыграла, перед глазами потемнело от желания в мягкое тело впиться. «Ни в чем себе не отказывай» — волной прокатилось по телу возбуждение, и он зубами в кожу впился, больно прикусывая. Так, что вскрикнула, что дернулась в его руках, но не вышло ничего — надежно держал. Чтобы волну возмущения погасить, по второй ягодице ударил. Звонко шлепнул, с оттяжкой, и, не позволяя жгучему теплу по коже разлиться, тут же место удара в кулак смял, подавляя сопротивление. То, каким взглядом Марта его наградила, оглядываясь, казалось, на всю жизнь запомнит. Горючая смесь ненависти, возбуждения и мнимого превосходства, ведь знала… знала, что с ума его сводит, оттого он и бесится, не зная, чем зацепить, из себя вывести.

Этот взгляд последней каплей терпения упал на чашу весов. Окончательно отключил тормоза, мозги отключил. Тогда Вадим, ее попу под свою высоту подстроив, с силой, со всей отдачей толкнулся, один стон на двоих разделяя. Тут же пульсация от члена к голове метнулась, так узко было. И от болевых ощущений обоих лишь обилие ее смазки спасло. Секунду мучительный позыв перетерпев, в неконтролируемый ритм вошел. Вбиваясь в ее тело с силой, с неповторимым упрямством, будто каждый толчок — весомый аргумент в ответ на ее бесчисленное «нет», произнесенное за несколько месяцев знакомства.

Гул в ушах заглушил все звуки. Перед глазами плыло. Дыхание сиплое, воздух вокруг раскаленный. В сознание вернула капелька пота, стекающая по виску и долгий, долгий выдох. Вот тогда в голове и прояснилось. Будто со стороны Вадим смотрел на Марту. Как она, руки раскинув в стороны, лицом к матрацу прижалась, как попу оттопырила, соглашаясь если и не на все, то на многое. А дальше — боль в пальцах. Глянул, а он все так и сжимает кожу на ее бедрах. Справляясь с судорогой в них, разжал и на два разлитых синяка уставился. По одному на каждом. Чуть назад подался, отстраняясь, а вслед за членом мутная белая жидкость потянулась, стекая по внутренней стороне ее бедра. Таких безумных планов у Вадима не было, и он с некоторым сожалением глянул на прикроватную тумбочку с набором импортных презервативов. Но сожаление быстро сменилось эйфорией,

а вслед за ней и все чувства вернулись. Первым, что почувствовал, что понял, стало то, как Марта мелко подрагивает всем телом. На ее приоткрытые губы уставился, на то, как поджимается живот. Тогда и догадался, что не от оргазма дрожала — от его предвкушения. Что отходил он ее хорошо — осознавал даже не присматриваясь к тому, как промежность из нежно розовой в алый окрасилась, а помочь девочке хотелось. Потому и напрягся всем телом, чтобы сейчас боль не причинить, чтобы то, что у нее глубоко внутри зарождается, не прогнать, не спугнуть. Два пальца облизал и аккуратно в нее вставил, под то, как она от этого вторжения прогнулась, ловко подстроился и на клитор надавил. Вот тут уж сила была нужна. Тут снайперская точность понадобилась и то, как Марта взвилась, как раз и подсказало, что не ошибся. Она два раза содрогнулась, конвульсивно сжалась изнутри, а потом гортанно простонала, напряжение из себя выпуская. Секунду спустя, Вадим увидел, как по ладони, два пальца которой все еще находились внутри Марты, стекает его сперма, смешанная с обилием менее густой, прозрачной влаги.

Отключиться хотелось тут же, но что-то удержало. Так и застыл, стоя перед Мартой на коленях. А она, казалось, давно спала. На пятки опускаясь, постарался ни единого звука не издать, но, почувствовав отдаление тепла, Марта глаза раскрыла и взглядом убила наповал. Все та же ненависть, все то же нежелание уступать, поддаваться влиянию. Не того она ждала, придя сюда. Любви, о которой так громко кричала, хотела, а получила животные инстинкты и желание их удовлетворить. Не успела уловить, что тем и возбудила наново, будто только что и не кончали.

Вадим по возбужденному члену ладонью провел и языком пересохшие губы обвел, возвращая их к жизни.

— Иди сюда, солнце. — Голову склонил, зная наверняка, что отказ получит. Усмехнулся, глядя, как Марта отползти попыталась, мысли его прочитав. Неодобрительно головой качнул, хитро прищурившись. — Ох уж мне это европейское воспитание… все-то мы знаем… — Проговорил и снова облизнулся, уже на ее губы глядя. — Иди сюда. — Повторил, запутывая, но тут же сам приблизился.

Обездвиживая, коленями на плечи надавил, но, получив желаемое, тут же привстал. Член к ее губам направил и физически чувствовал, как его зрачки, точно за глазами Марты повторяя, расширяются от предвкушения. За голову приподнял, шею ладонью фиксировал.

— Так надо.

Прошептал и толкнулся. Неглубоко, но до бесконечности прекрасно. Судорожное удовольствие все тело дугой выгнуло, как только Марта приняла его глубже, а там снова в отключку ушел. Просто хорошо.

Кончил на подушку. В сантиметре от ее лица.

— Все хорошо.

Убедил, бегло целуя в губы. А потом отблагодарил. Ответил взаимной вежливостью, доведя до очередного оргазма языком. И кончить на лицо позволил, показывая класс. Непрозрачно намекая, что в следующий раз так просто Марта не отделается, хотя… судя по взгляду, теперь ей точно все равно было — звезды ловила, ни в выражениях, ни в откровенных стонах не стесняясь.

За окном стояла густая ночь, когда захотел снова. На измученную Марту в свете ночника глянул и нахмурился: спала. Крепко. Бессовестно эротично закусив нижнюю губу. Пока она видеть, знать этого не могла, провел пальцами по лицу, оставляя частичку нежности, от которой прежде отказывался. Знал, что неправ, но по-другому у них бы и не получилось. Внимательным взглядом ее тело окинул, с выраженным недовольством отмечая следы страсти. Укусы и следы от пальцев. Ссадины на спине… не понял, но, возможно, завтра… Перетянутая багровым узором шея, раздраженные соски. Бедра без комментариев. Ее бедра равнодушным оставить не могли. Запястья, лодыжки… Внимательным любовником его назвать сегодня сложно.

Смотрел, приценивался, а член колом стоит, и не думает опадать. Сам не понял, как рукой его обхватил и по ягодице Марты провел. Судорожно выдохнул, пережидая подкатившую волну, выпустил из себя воздух до конца через широко открытый рот и зажмурился, так сладко было на нее дрочить. Настолько, что надолго и не хватило. Кончил себе в ладонь, сдерживая громкие стоны. Ягодицу, которая настолько понравилась, поцеловал, бережно погладил. Заботливо прикрыл обнаженное тело теплым пледом, и даже показалось, что уснул. А потом глаза раскрыл и Марту, стоящую у кровати, увидел. Распахнутые в шоке глаза и никак не срывающийся с пересохших губ стон боли. Ее колотило. Ее трясло. Она тоже пришла в себя…