«Шахтёрские университеты» и «хрущёвская оттепель» на Северном Урале
Шрифт:
Не всем обучающимся нужна была такая романтика. Многие, не стесняясь, признавались, что им лишь бы диплом, а там уж если не мамки-няньки, как в сказке, то дядюшки, папочки найдут им тёплое местечко, не связанное с подземными трудными, грозными и опасными работами. Примеров тому было великое множество. Поступает, используя блат, в медицинский институт, оканчивает его, а идёт работать на эстраду, пописывает зубоскальные скетчи, юморески, чтобы смешить этими пошлыми хохмами туповатого посетителя концертов. Мало того, они ещё презирают тех, кто не смог увернуться от шахт, мартенов, а то и от священного долга служить в армии.
Глава 19.
А как же с боксом? Тренер, который так радушно, учитывая мои данные, принял меня в свою секцию, очевидно, не ошибся. Он быстро поставил мой удар, похвалив, что я не делал этого ранее, как глупые самоучки, что потом очень трудно поддаётся исправлению. Видя моё усердие и настырность на тренировках, он ненавязчиво корректировал мои упражнения советами по тактике и даже обозначал стратегию боя. Всё чаще давал мне в спарринге более опытных спортсменов, уже разрядников и имевших соревновательную практику. Я терпеливо сносил пропущенные удары, исповедуя пословицу: за одного битого двух небитых дают.
Зато и мои удачные удары радовали не только моего тренера, но и моего более опытного спарринг-партнёра. Это был негласный кодекс: радоваться не только своим успехам, но и успехам своего товарища. Я быстро наглел, а в спорте наглость – отнюдь не отрицательное явление. Так что тренер, посоветовавшись со «старичками», включил меня в команду на очередное соревнование. Означало это то, что я был приглашён на сборы, где уже были усиленные тренировки и соответственная кормёжка, за счёт ДСО. На время сборов и соревнований меня освободили от лекций, что вызвало зависть моих добрых товарищей.
Никогда в жизни я ещё так сытно, калорийно не питался. И хотя мышцы быстро наливались какой-то неукротимой силой, вес совершенно не увеличивался, иногда даже сползал вниз, грозя покинуть мою весовую категорию. А чтобы этого не случилось, на моей тарелке появлялись дополнительные куски мяса или какой-нибудь другой белковой еды. Я однажды услышал, как тренер, с кем-то разговаривая, посетовал: как бы не перегорел. Уж больно строптив, как «норовистый конь». Не трудно было догадаться, что речь шла обо мне. Остальные члены команды, достаточно опытные, уже «мастерились», знали себе цену и вели себя достаточно солидно.
Я в своей весовой категории был не единственным в команде. Впереди меня шёл более опытный, поднаторевший в соревнованиях, боксёр. Тренеры команд, участвующих в турнире, были давно знакомы, хорошо знали опытных или перспективных боксёров из других команд, намечали планы, в которых предусматривалось не мешать друг другу, если в этом нужды нет. Этакие «договорники». Многоопытные члены команд понимали ситуацию, да и тренер доверял им вполне и мог намекнуть что, с кем, как и когда. Неуправляемый процесс порождает хаос. Я, хотя и был членом команды, как бы даже полноценным, полноправным, но тем не менее моё участие в боях не было обязательным.
Всё зависело от желания тренера. Я ходил, смотрел все бои и стал лучше разбираться в тактике и стратегии – этих слагаемых поединка. Тренер поощрял такое моё поведение. Как-то раз, после очередного дня турнирных боёв, разборки их, тренер стал намечать: кто и с кем завтра будет проводить бой. Ребята знали своих противников, которых называл тренер, и кому-то нарочито завидовали, а кому-то сочувствовали. Потом тренер обратился к парню из моей весовой категории, у которого я был дублёром: как у тебя рука? Тот ответил: да ничего, побаливает, но «отмахаю» как-нибудь. Кто там мне корячится?
Тренер возразил: как-нибудь – не надо. Отдыхай. Меня на этот счёт уже врач предупредила. А подраться придётся… тут он назвал фамилию. Ребята выдохнули. О-о!!! тут тренер повернулся ко мне: как ты себя чувствуешь? Не смандражируешь, если я тебя заявлю?
Нервы у меня всегда были в порядке, и я с нарочитой обидою ответил: обижаете…
После разборки все ребята, забыв о своих завтрашних поединках, только что и занимались мной и моим соперником. О себе я знал и сам. А вот о противнике я не знал ничего. И тут мне представили самую полную картину о нём, видать, и тренер посоветовал им это сделать, подготовить меня.
Они растолковали мне, что это очень перспективный боксёр, что его тренер, да и не только, пророчит этому дарованию быструю карьеру, да и сам этот парень считает себя будущим великим чемпионом, знаменитостью. Видя, что меня это ничуть не испугало, ребята, отворачиваясь, говорили друг другу: ох и влетит ему завтра. Обычно новички, особенно перед боем, да ещё серьёзным боем, не спят ночь, волнуются и выходят на поединок на полусогнутых, трясущихся ногах, бледные, дунь на него – упадёт сразу. Я же спал как убитый, меня даже потряс мой товарищ, чтобы я вставал.
Провёл лёгкую тренировку, покушал с аппетитом и стал дожидаться вечернего, первого в моей жизни официального боя. Тут я вблизи увидел своего противника. Был он выше меня ростом, шире в плечах, красивого физического сложения. В нём было что-то самодовольное, пренебрежительное к окружающим. Посмотрев презрительно на меня, он, не стесняясь, сказал громко своему секунданту: ну я по этому фейсу не промахнусь. Этот малый даже рукопожатие как следует не сделал, а просто ткнул руку в мою сторону и отошёл в свой угол, чтобы по сигналу судьи начать сближаться. У него была правосторонняя стойка, что в то время было не частым явлением. Это делало её немного неудобной для классической общепринятой левосторонней стойки. Я не был обременён опытом ни правой, ни левой стойки. Этот красавец решил со мной долго не церемониться, да очевидно, он и знал, был предупреждён, с кем имеет дело. Так, лёгкая тренировка, отработка какого-нибудь удара, а то и серии. Его левая рука была нокаутирующая, и он её берёг для заключительного решающего удара. Работал только правой, как-то вяло и небрежно. Я, уже имевший приличный опыт в очень интенсивных тренировках, даже не сразу понял, что это всерьёз. Разве можно бой проводить так вальяжно, небрежно. Ну и засветил ему прямым длинным ударом между глаз.
Он от неожиданности чуть капу не проглотил. Но как раз в это время закончился первый раунд. Секундант мне посочувствовал: ну, теперь только держись, видать, разозлил ты его. Оно и правда, как только прозвучал сигнал, он вскочил и быстро почти подбежал ко мне. Я принял на себя его злые двоечки, троечки, но защита моя выдержала, не дрогнула, не пропустила ни одного солидного удара, хотя он применил свою нокаутирующую левую. Я даже несколько раз огрызнулся, очень точными и, видать, болезненными ударами. Так закончился второй раунд. «А ты молодец, я даже не ожидал», – сказал мне секундант. Красиво держишься.