Шакал (Тайная война Карлоса Шакала)
Шрифт:
Карлосу потребовалось время на то, чтобы выбрать для себя новое поприще. Глубоко уязвленный жесткими словами Хаддада, он покинул тренировочный лагерь в Адене и без предупреждений отправился к Абу Шарифу в Бейрут. “Он выглядел ужасно. Я никогда не видел его в таком отчаянии, — вспоминал Абу Шариф. — Он сказал, что будет действовать самостоятельно, создаст собственную боевую группу, возможно, в Южной Америке, где много фашистов, с которыми надо разобраться. Но я знал, что из этого ничего не получится. Для того чтобы возглавлять такие операции, нужен выдающийся ум, а передо мной был исполнитель, которому не удалось выполнить свою задачу”.{211}
Отстранение Карлоса оставалось тайной в течение нескольких месяцев, что отчасти
Сведения о том, что Бёзе, который выбрал для похищения аэробус, так как “самолеты «Эр Франс» похищать легче, чем самолеты Эль-Аль”,{212} отделил обладателей израильских паспортов от остальных пассажиров, привели Карлоса в ярость. Это было редким проявлением солидарности с евреями с его стороны. В действительности Хаддад приказал Бёзе убить всех израильских заложников вне зависимости от того, будут выполнены требования похитителей или нет, и этот разговор был перехвачен израильтянами.
Через несколько дней отрад десантников израильских вооруженных сил атаковал здание аэропорта в Энтебе, где находилось 106 еврейских заложников. Когда группа захвата ворвалась внутрь, Безе решил было взорвать заложников, но затем передумал. Он успел сделать всего несколько выстрелов, прежде чем свалился подкошенный шквалом огня. Бёзе погиб через сорок пять секунд после начала операции “Удар молнии”, во время которой израильтяне, разгневанные радушным приемом, оказанным президентом Уганды Иди Амином угонщикам, сожгли одиннадцать советских “МиГов”, стоявших на взлетных полосах. Руководитель операции подполковник Ионатан Нетаньяху (старший брат премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху) был убит угандийским солдатом выстрелом в спину.
Карлос не скрывал своего восхищения действиями израильтян. И Кляйн подумал тогда: “В нем есть что-то от доктора Джекила и мистера Хайда”.{213}
Поскольку у палестинского движения были прекрасные отношения с Белградом, Карлос решил отдохнуть в Югославии. В сентябре 1976 года в сопровождении Кляйна он провел там целых три недели, объехав всю страну и наслаждаясь теплой летней погодой. Особенно Карлосу понравились острова Бриони, хотя вряд ли он догадывался, что в этом отношении повторяет путь европейской аристократии, а если говорить о более близких временах, — маршала Тито, приказавшего построить роскошные виллы на крошечном архипелаге Адриатики, чтобы принимать там самых высокопоставленных гостей.
Разведка Западной Германии узнала о визите Карлоса в Югославию и поставила об этом в известность своих югославских коллег из Совета по национальной безопасности. Западная Германия настаивала на аресте Карлоса и выдаче его Бонну. Карлос, который путешествовал под фальшивым именем по алжирскому дипломатическому паспорту, был арестован и препровожден в спешно приготовленную лично для него тюрьму, занимавшую целый этаж в помещении федеральной полиции на улице Сараевской, 34, в Белграде.
Тюремщиком Карлоса оказался начальник корпуса федеральной полиции словенец Павле Целик, высокий и румяный социолог тридцати с лишним лет, которому отпустили всего один день для организации места заключения Карлоса. “Я не знал, о ком идет речь. Мне сказали только, что этот человек останется в тюрьме до суда, и еще, что его давно уже разыскивает правосудие и он очень опасный враг государства”.{214} И только благодаря своим друзьям Целик узнал, что усатый иностранец, доставленный под усиленной охраной в импровизированную тюрьму, был Карлосом. Он прибыл в сопровождении Кляйна и телохранителя. Карлос не выказывал никакой тревоги. Целик отмечал его “удивительное спокойствие, что, впрочем, было вполне естественным, учитывая род его занятий."{215}
По прошествии четырех дней, в течение которых Карлос удостоился посещения министра внутренних дел Югославии Франьо Герлевича, маршал Тито распорядился его освободить. Присутствие Карлоса в Белграде во время подготовки к предстоявшему визиту президента Франции Валери Жискар д’Эстена не слишком устраивало Югославию. Белград парировал довольно серьезные обвинения Бонна и Вашингтона, уверяя немцев и американцев, что, по имеющимся сведениям, Карлоса в Югославии нет. “Это было политическое решение, принятое на самом верху, — говорил Целик. — Как полицейский, я обязан был подчиниться… Шла “холодная война”. Поэтому было вполне логично, что социалистические страны предоставляли убежище террористам, которые боролись против капиталистических режимов. Югославия пыталась оставаться нейтральной… Отпустив Карлоса, мы выиграли, поскольку против Югославии не было совершено ни одной террористической акции”.{216}
Карлосу и Кляйну сообщили, что они будут отправлены в столицу Ирака Багдад первым же самолетом, который по пути совершит посадку в Дамаске. Затем их посадили в машину, и Карлоса бросило в холодный пот, когда в расписании международных рейсов он не нашел рейса на Багдад. Однако его опасения, что их с Кляйном могут доставить совсем в другое место, оказались беспочвенными. Однако в аэропорту Дамаска сирийцы внезапно запретили им взлет. Ни у Карлоса, ни у Кляйна не было с собою оружия. “Если мы выйдем из самолета, они нас убьют”, — сказал Карлос своему спутнику. В самолет попыталась войти группа из нескольких человек, назвавшихся уборщиками, но их оттопыривавшиеся карманы выдавали в них сотрудников тайной полиции. Однако пилот потребовал, чтобы они не входили в кабину самолета, которая, согласно международным правилам, является суверенной территорией. “Карлос вооружился топором, какие всегда имеются на борту самолета, — вспоминал Кляйн. — Его все больше и больше охватывал страх; впервые я видел его настолько испуганным. Мне тоже было страшно”.{217}
После пятичасовых переговоров, за время которых “команда по уборке” ухитрилась отвинтить у самолета шасси, чтобы он не мог взлететь, югославским дипломатам, к которым обратился Карлос, удалось надавить на сирийцев, и они дали разрешение на взлет. После этого Карлос и Кляйн благополучно долетели до Багдада, где их снабдили телохранителями и бронированным американским лимузином.{218}
Венские ветераны провели в Ираке несколько недель. То, что Саудовская Аравия объявила награду за голову Карлоса в размере 1 миллиона долларов, и инцидент в Дамаске явно свидетельствовало о шаткости их положения. И Карлос решил перебраться в Южный Йемен — страну, где его не предадут. Покровительство ливийского полковника Каддафи, оплачивавшего все его расходы, служило дополнительной гарантией его безопасности. Таким образом, благодаря своей славе и опыту Карлос вскоре оказался в тренировочном лагере под Аденом, где начал исполнять обязанности инструктора по подготовке многочисленных радикальных групп.{219}
Однако амбиции Карлоса не могли быть удовлетворены обучением будущих боевиков. Как он заявил скептически настроенному Бассаму Абу Шарифу в Бейруте, он собирался создать собственную организацию. Однако он все еще не решил, где это делать — в Южной Америке, на Ближнем Востоке или где-нибудь еще. И несмотря на то, что он установил влиятельные контакты в Алжире, Ливии и Ираке, ему по-прежнему не хватало новобранцев и постоянного источника финансирования, которые были необходимы для создания подобной организации.