Шакалы поют в полдень
Шрифт:
– Не боишься, что в белье твое заберется, пока тебя нет?
Шакалка снова фыркнула:
– Я на него Люсиль натравила, а за нарушение правил пообещала потерю места в магазине.
Я засмеялась и кивнула в направлении шерифа:
– Ди Старший на поздний завтрак идет.
Ульяна встрепенулась, и ноги на дощатый пол бухнула так, что каблуки гулко стукнули. Дальше, как обычно, она оплошность свою поняла, плечи расправила и чашку двумя руками обняла, придав лицу такое особенное выражение… Такое «Ди Старший меня не интересует».
«Не
Я, как обычно, ударила носком сапога стул, на котором дурная изобразила королеву.
– Пойду-ка Хантера тоже пну, чтоб готовил. – Я демонстративно хмыкнула и скрылась в своем баре.
В конце концов, это история не обо мне. Я всего лишь подруга и рассказчик. Ну, и еще владелица лучшего питейного заведения в радиусе мегапарсека. А я говорила, что с шести до десяти по будням в «Святом Моисее» скидки шахтерам на любую позицию из вечернего меню?
– Мэм, – шериф поравнялся с крыльцом, снял шляпу и склонил голову в элегантном поклоне.
От этого поклона у нашей Ульяны Павловны неизменно начинало дребезжать сердечко, колени слегка слабели, а от терпкого тягучего «мэ-э-эм» и вовсе голова кругом шла. Опасный, в общем, был мужчина в понимании шакалки. Крайне опасный!
– Доброе утро, шериф, – вежливо кивнула она в ответ, стараясь лишний раз не задерживать взгляд на густых темно-русых волосах Ди Старшего, что короткими мягкими волнами спадали на его виски и шею. Да и лицо она пыталась пристально не рассматривать. Бездна светлых, как летнее безоблачное небо, глаз легко поглощала неосмотрительные девичьи души.
Шериф заулыбался, и сеточка мимических морщин разбежалась под темными длинными ресницами. Очаровательные детские ямочки на гладко выбритых щеках вскипятили кровь Ульяны за доли секунды. Этот мужчина умудрялся всегда и везде производить впечатление неповторимого в своей идеальной красоте архангела, одарившего грешных смертных своим сиянием.
– Говорят, вы таки поймали своего тайного обожателя?
Уля, поглощенная борьбой с женскими инстинктами, встрепенулась.
– Как вы узнали?
Шериф засмеялся, вынудив шакалку залюбоваться идеальной белизной его зубов.
– Отец Юджина звонил. Пытался вбить в меня заявление.
– На меня? – Уля искренне удивилась.
Ди ласково сощурился, сложил руки на поручне и опер на них подбородок. Шляпа, которую он держал за поля, теперь висела с Улиной стороны перил, и это даже взгляду незнакомца могло показаться чем-то интимным. Так подумала неприступная Вебер и вцепилась крепче в свою чашку. Разнервничалась окончательно леди, что тут скажешь.
– Вы у него работника украли аккурат в пик сбора.
– А-а, – Уля смутилась и сама не поняла почему. – Я не нарочно. С мозгами, вроде, мальчишка, и к усердию интерес имеет, а мне как раз нужен помощник…
Ди немного склонил голову, все так же пристально изучая точеное благородное личико Ульяны, не обремененное печатью возраста. Пушистые черные кудри с изысканной серебристой проседью непослушными прядями выбивались из небрежного объемного пучка на затылке, спускались к тонкой длинной шее, очерчивали острые ключицы. Даже так, на расстоянии, Ди чувствовал знакомый будоражащий аромат лемонграсса и можжевельника. Госпожу Вебер он мог бы в этом городе найти с закрытыми глазами, по одному лишь запаху, который усиливался, когда она распускала волосы.
Опасная женщина. Положит мужское сердце в мясорубку и безжалостно нажмет «пуск». Так подумал шериф и с легкой ухмылкой мысленно добавил: «Аминь». Вслух же сказал иное:
– Я поговорю с Ван-Ю.
Она задержала взгляд на его лице, и Ди на мгновение позволил себе утонуть в темной зелени ее глаз.
– Шериф Дэниел! – тонкий елейный голосок мадам Кошек застал Ульяну врасплох.
Так увлеклась улыбкой Ди, его небрежно уложенными русыми волосами и широкими мускулистыми плечами, обтянутыми черной выгоревшей футболкой, что пропустила приближение отвратительной старухи.
– Ах, а мы с девочками шли и гадали, встретим вас сегодня до завтрака или после!
Ди оттолкнулся от перил, выпрямился и галантно склонил голову в легком приветственном поклоне.
– Леди.
Уля из чистой вредности откинулась на спинку стула, по-мужски положила щиколотку правой ноги на левое колено и небрежно отсалютовала чашкой всем троим «леди». Мадам Кошек даже не взглянула на презренную шакалку. Для благопристойной жены и матери все женщины, что позволяли себе вольность околачиваться в барах, наравне с мужчинами менять половых партнеров и осознанно не стремиться к браку и непрерывному деторождению, автоматически приравнивались к пустому месту.
«Честь девушка должна беречь смолоду», – любила повторять мадам при любом удобном и неудобном случае.
Генрика Кошек, старшая дочь почтенного семейства, бросила на шакалку недовольный завистливый взгляд. Ее сестра Вацлава тоже покосилась на Ульяну Павловну, но лукаво, с едва сдерживаемой улыбкой. Уголки губ у девчонки так и подрагивали – бедолаге стоило знатных усилий не засмеяться. Уля подмигнула хохотушке. Вот кого бы стоило нанять в качестве помощницы, но разве ж у мамаши из когтей выдерешь.
– Шериф Дэниел, – продолжила наступление почтенная матрона, – быть может, вы хотите проводить нас немного? Поможете разрешить небольшой спор. Генрика настаивает на здоровом завтраке, а моя младшенькая так и требует булочек! И я признаться, в замешательстве. Моя Генрика, несомненно, права, ведь она так красива, так благородна и статна, и все эти вредные привычки… – Мадам Кошек театрально вздохнула. – Но матери все хочется побаловать ребенка!
Вацлава, которая удивилась еще при первом упоминании себя и булочек, отступила за спину сестры, закатила глаза и скорчила гримасу. Уля фыркнула и засмеялась, чем привела семнадцатилетнюю девчонку в восторг, а остальных женщин в раздражение.