Шалая любовь моя
Шрифт:
7
Но мир и покой не воцарились.
Два дня спустя, когда утром персонал «Каприза» потянулся в просторное, переполненное людьми помещение редакции, главный редактор Глория Фарнхэм, одетая в элегантный замшевый костюм от Теда Лапидуса, встретила их с вымученной улыбкой.
– Итак, милые мои, – заглушая утренний редакционный гомон, сообщила она, – очень не хочется вам говорить, но сегодняшний график работ полетел в тартарары, так что не начинайте ничего важного! – Как только работники журнала отложили дела и обернулись к ней, Глория продолжила: –
Воцарилось гробовое молчание, но через секунду кто-то выкрикнул:
– Новые владельцы?!
– А вы прочтите свои уведомления, – оглядывая присутствующих, ответила Глория. – Боже мой, а где, кстати, они? Прошу отыскать их немедленно. И через полчаса продолжим разговор в конференц-зале.
Аккуратно отпечатанные уведомления Джем-ми Хэтуорт нашла под подносом с утренним кофе и свежими пирожными.
– Нет, это свыше моих сил! – воскликнула она. – Мне говорили, что наш издательский комплекс запродали конгломерату, а я отказывалась верить. Но это правда! Сами поглядите.
Макетчик Майк наконец зачитал уведомление вслух – для тех, кто не получил своего экземпляра.
– В девять тридцать в большом конференц-зале на двенадцатом этаже состоится собрание сотрудников с целью знакомства с новыми владельцами издательского комплекса «Каприз». Явка обязательна.
Уже в начале десятого все сотрудники журнала «Каприз» молча потянулись к лифтам. Стоя в холле, Лейси вполголоса выразила надежду, что новые владельцы, возможно, позаботятся, чтобы у младших обозревателей появились наконец собственные столы.
– Не слишком надейся, – негромко процедила в ответ Джемми Хэтуорт. – Быть может, к пяти часам стол не понадобится уже никому из нас.
Когда Лейси, Джемми Хэтуорт и макетчик прибыли, большой конференц-зал на двенадцатом этаже издательского комплекса «Каприз» быстро наполнялся людьми. Свободных сидений не было. Пришедшей троице пришлось занять далеко не самые удобные места – в левом крыле пятого ряда, перед самой трибуной. Как заметил макетчик, слишком близко от роковой черты.
– Интересно, что нас ждет? – вполголоса поинтересовалась Джемми Хэтуорт. – Нам хоть дадут последний обед из бифштекса и омара?
– На самом деле это те самые парни из конгломерата, – негромко сказал макетчик. – На нас придет полюбоваться более высокое начальство, верховенствующее над начальством издательского комплекса «Каприз». Только и всего. Из утренних сплетен я узнал, что конгломерат, откупивший нас, – это тигры и волки с Уолл-стрит, заграбаставшие полдесятка калифорнийских банков. Чую, пахнет страхом, – проговорил макетчик, вдыхая воздух. – Половина здешней толпы понимает, что через полгода их здесь не будет. От хищников вроде Майкла Эскевария пощады не жди.
Достав из кармана свернутый трубочкой журнал «Народ», он через Джемми Хэтуорт протянул его Лейси и задушевно прошептал:
– «Прочти и возрыдай». Тут жизнеописание наших новых хозяев.
В ту самую минуту, когда Лейси открыла журнал, аудитория вдруг оживилась. Гомон постепенно стих, когда полдюжины мужчин в строгих деловых костюмах
Лейси тотчас же убедилась, что в облике пришедших действительно есть что-то волчье – поджарые тела, вытянутые челюсти, все одеты в костюмы-тройки в стиле братьев Брукс, темно-серого цвета или в тоненькую черную полоску. «Волки с Уолл-стрит» оказались опрятными, подтянутыми и грозными. Все они были примерно одинакового роста, за исключением одного, на два-три дюйма выше остальных и одетого в черный итальянский костюм, сидевший на его могучей, широкоплечей фигуре как влитой.
Группа администраторов почтительно расступилась, уступая дорогу великану. Тот взошел на трибуну и положил на нее исписанный листок. Потом поднял темноволосую голову и оглядел собравшихся взглядом человека, привычного к процедурам знакомства с сотрудниками купленных предприятий. Французские манжеты его шелковой рубашки были чуть видны из рукавов, демонстрируя массивные золотые запонки. На пальце левой руки выделялся золотой перстень с бриллиантом голубой воды.
– Майкл Эскевария, – макетчик протянул руку, чтобы постучать по лежащему на ко'ленях Лейси журналу. – Отец баск, мать ирландка, вырос в сиротском приюте, работал докером, конюхом в Бельмонте, строителем, далее стал биржевым магнатом по части недвижимости, а три года назад в возрасте тридцати четырех лет ворвался на фондовый рынок, как Чингисхан.
– Ой-ой, — вытаращив глаза, проронила Лейси.
– Доброе утро, – произнес ровный, спокойный голос черного кугуара. – Я Майкл Эскевария, президент и председатель совета директоров фирмы «Эскевария энтерпрайсиз, ин-корпорейтед», которой теперь принадлежит ваша компания. – Он склонил голову, чтобы заглянуть в листок. – Я знаю, что большинству из вас интересно узнать, что на период в три месяца не будет никаких изменений в штатном расписании журнала и его филиалов. Это должно снять основную часть ваших вопросов.
– Ублюдок, – отчетливо произнес мужской голос позади Лейси.
Он молниеносно окинул холодным взглядом первые ряды, словно комментарий был услышан и принят к сведению.
– Однако я здесь для того, чтобы сообщить, что в этот период административная группа «Эскевария энтерпрайсиз», – продолжал президент и председатель совета директоров фирмы «Эскевария», указав на собравшихся позади, – представленная здесь, будет осуществлять постоянный эффективный контроль над результатами проделанной работы. Джордж Хенли, новый вице-президент правления журнала, посвятит вас во все детали.
Он продолжал рассматривать передние ряды, больше не заглядывая в листок, словно эта речь после захвата стольких компаний стала для него рутинной процедурой.
Лейси ощутила, как тиски минутного шока отпускают ее, сменяясь знакомым ощущением паники.
Это он! Этот богатырь в дорогом итальянском костюме – не Майкл Эскевария, президент и председатель совета директоров, а воплощенное безумие той чудесной ночи в пентхаузе! Это он, черный кугуар, Гора Рашмор и цирковой акробат. А заодно человек, по-прежнему считающий Лейси Кингстоун публичной девкой!