Шальная звезда Алёшки Розума
Шрифт:
— Всё верно, Ваше Величество. Зато она интересуется красивыми мужчинами…
— Вы собираетесь к ней посвататься? — фыркнул Лещинский.
Плятер улыбнулся одними губами, но глаза остались холодными.
— Если бы принцесса сбежала за границу, как некогда её брат[34], скажем, с любовником, мы бы оказали ей гостеприимство, а заодно приобрели замечательный аргумент, который надолго отучил бы русских лезть в наши дела.
— А недурная мысль! — Король вскочил и вновь прошёлся по кабинету. — Если за спиной русской простушки встанет мощь короля Франции, она превратится в серьёзную силу, и мы сможем разговаривать с московитами уже с позиций диктующего, а не просителя.
— Именно, Ваше Величество!
— Да, но как вы собираетесь вывезти её из России?
— Не я, Ваше Величество. — Плятер вновь улыбнулся, но на сей раз и в улыбке, и в глубине бархатных чёрных глаз мелькнула нежность. — Матеуш.
Король взглянул остро, будто саблей полоснул.
— Я правильно понимаю, что этот молодой человек…
— Да, Ваше Величество. Матеуш — мой сын. Дитя единственной женщины, которую я любил в своей жизни.
— Он похож на вас, Анджей. У него ваши глаза. — Король улыбнулся. — Он знает об этом?
— Нет, Ваше Величество. Сестра моей Эльжбеты и её муж усыновили его сразу после рождения, вырастили и воспитали, и именно их мальчик считает родителями. Для него я просто друг его деда.
— И вы не собираетесь признать его сыном?
Граф внезапно ссутулился, плечи поникли, и он враз сделался похож на старика.
— Я боюсь потерять его… Я бы рискнул, если бы мог передать ему титул, но у меня двое взрослых законных сыновей, а недавно родился внук… Матеуш — пылкий мальчик. Он может не простить меня… Если бы Эльжбета была жива, я бы повенчался с ней сразу же после смерти жены, но она погибла…
— Да-да, мой друг, я помню ту трагедию, не стоит ворошить прошлое… Воспоминания будут тяжелы для вас.
Плятер поднял на короля свои чудесные глаза, и у того сердце заныло от сочувствия — столько боли было во взгляде графа.
— Неужели вы полагаете, Ваше Величество, что за минувшие годы мне хоть на миг удалось забыть о случившемся? Эта боль будет со мной всегда, до гробовой доски, до смертного часа… Но давайте вернёмся к нашему разговору.
— Конечно, Анджей, простите моё любопытство. Я задал вопрос, потому что хотел понять, могу ли доверять этому юноше…
— Да, Ваше Величество. Он будет верен вам до последнего вздоха! Можете положиться на него, как на меня самого. И хотя Матеуш не знает, кто виноват в гибели его матери, он, как и я, ненавидит Августа и русских, и сделает всё, чтобы помочь Вашему Величеству вернуть корону.
— И каков ваш план, мой друг?
— Матеуш отправится в Москву и постарается вывезти из России принцессу Елизавету. Если удастся соблазнить — соблазнит, не удастся — обманет, похитит, не важно. На месте будет видно, какой план действий избрать. Главная его задача, чтобы Елизавета оказалась во Франции.
— Допустим, ему удастся эта авантюра и мы сможем обуздать аппетиты русских… Что вы предполагаете делать с ней дальше?
— Принцессу можно выдать замуж за правильного человека, и тогда у нас под рукой всегда будет оружие против царицы Анны.
— Значит, вы исключаете возможность помочь принцессе занять трон?
— А зачем? — Плятер пожал плечами, волшебные глаза вновь сделались холодными. — Став царицей, принцесса примется, как и прочие, диктовать Польше свою волю. В качестве заложницы она будет нам гораздо более полезна.
— Ну что ж, граф, — Лещинский разлил по бокалам остатки вина, — план хорош! За дело!
— За короля и Отчизну! Виват! — И бокалы ударились друг в друга с нежным мелодичным звоном.
– --------------------
[25] Донжон — главная башня в европейских феодальных замках.
[26] Станислав Лещинский — король польский и великий князь литовский, ставленник шведского Короля Карла Двенадцатого, после победы России в Северной войне покинул Польшу и жил во Франции.
[27] Август Второй — король польский и великий князь литовский, союзник Петра Первого в Северной войне. На первом этапе войны понёс поражение от войск Карла Двенадцатого и был лишён им трона, но впоследствии после разгрома Швеции вернулся в Польшу и правил до самой смерти.
[28] Французская болезнь — сифилис.
[29] Имеется в виду Российский дипломат остзейского происхождения Фридрих Казимир Лёвенвольде, в описанное время бывший послом России в Польше.
[30] Имеется в виду сын Августа Второго, Август Третий, избранный впоследствии королём польским после смерти отца
[31] Станислав Лещинский приходился тестем королю Франции Людовику Пятнадцатому.
[32] Кардинал Эркюль де Флёри, воспитатель короля Людовика Пятнадцатого, Первый министр и фактический правитель Франции в описанное время.
[33] Здесь и далее французы и поляки называют Анну Иоанновну царицей, а не императрицей, поскольку ни Франция, ни Речь Посполитая на тот момент не признали императорский титул российских монархов.
[34] Единокровный брат Елизаветы, царевич Алексей Петрович, которого Пётр понуждал отказаться от престола в пользу младшего брата Петра Петровича и принять постриг, сбежал за границу в надежде получить помощь европейских монархов и после смерти Петра занять трон. Его выследили, выманили в Россию, где царевич был предан суду и приговорён к смерти за государственную измену.
* * *
Бом-м-м-м! По храму прокатилось гулкое эхо, низкий голос большого колокола глубокими мощными обертонами наполнил забитое людьми помещение.
Алёшку познабливало. Во-первых, по церкви гуляли сквозняки, а во-вторых, он ужасно волновался. Сегодня, одиннадцатого апреля, в великий праздник входа Господня в Иерусалим, он в первый раз будет солировать да не перед простыми прихожанами — перед самой государыней! До нынешнего дня петь ему дозволялось только в хоре, причём регент больше ругал его, нежели хвалил, хотя Алёшка был очень внимателен, сосредоточен и ничего не путал.