Шальные миллионы
Шрифт:
Достала из рюкзака спиннинг, складные удилища.
— Будете ловить рыбу.
Делала все ловко, привычно, — было видно, что палаточная жизнь для нее не внове.
Анна была внучкой дяди Василия Владимировича. В последний раз Костя ее видел, когда она училась в девятом или десятом классе и жила в районном центре. Она уже тогда заметно выделялась среди своих подруг ранней зрелостью суждений, красотой и статью, но теперь она была зрелой девушкой; чуть выше среднего роста, гибкая, длинноногая, с развитой грудью и лебединой шеей, она походила на актрису, — и ступала легко и мягко, точно по сцене. Аккуратно забранный на затылке тугой узел нежно-золотистых волос эффектно обнажал нежную шейку. Но совершенно необыкновенными и неотразимыми были ее глаза: большие, небесно-синие, они с детской простодушностью смотрели на вас, отражая глубоко затаенную светлую печаль. Анюта редко улыбалась и была бы сосредоточенно задумчивой, если бы не резвые ее движения, постоянная бурная деятельность.
— Я тебя не видел пять или шесть, или семь лет.
— В последний ваш приезд о многом хотелось с вами поговорить.
— О чем же?
— О Петербурге, о царских дворцах, парках, — ведь в вашем городе так много замечательного! Я в прошлую зиму была у дедушки, но видела так мало.
— Я там живу и не перестаю удивляться красоте и величию нашей северной столицы. А ты приезжай к нам! Вот теперь же с нами и поедем.
— Спасибо. Возьму отпуск и, может, поеду. Но теперь…
Анюта оглядела окрестности.
— Я покажу вам укрытие на случай, если вас здесь обнаружат ваши преследователи. Сергей мне все рассказал и велел позаботиться.
Они направились в глубь леса. Среди густых зарослей орешника и папоротника, среди бурелома прошли метров двести и здесь снова вышли к Дону. К воде низко наклонилась подмытая течением ветла, зеленую листву омывали струи быстро бегущего в этом месте Дона. Чудилось, что дерево, словно женщина, мыло свои длинные косы и шумно фыркало и плескалось, наслаждаясь бодрящей свежестью утренней прохлады.
В том месте, где ветла обнажила два толстых корня, Анюта нырнула в зиявший провал, позвала за собой Костю. И Костя вслед за ней очутился в просторном земляном гроте, где были и постель из сена, и лист фанеры на трех ножках — подобие стола, и даже вырытые в стенах полки и на них немудреная посуда.
— Я здесь иногда ночую, — сказала Анюта с явной гордостью за свой подземный дворец.
— Зачем?
— А так. Люблю побыть наедине с природой. Утром и вечером ловлю рыбу, а ночью… Долго не сплю, слушая не злое, но сердитое ворчание старика-Дона, наблюдая звезды, луну…
Костя представил ее здесь одну, да еще ночью… Подумал: «Романтик она. Смелая».
— У меня есть ружье — трехствольное, мне Евгений Владимирович подарил. Я, как царь Николай Второй, стреляю ворон. Они гнезда разоряют, маленьких птичек обижают.
— И метко стреляешь?
— Попадаю, но не всегда.
Девушка оглядела грот.
— Здесь, если без собаки, — не найдут.
— А если с собакой?
— Откуда у них собаки?
Протянула руку Косте, улыбнулась:
— Я поеду домой. Если будет погоня, скажу им: «Видела, как машина свернула на Волгоградское шоссе». А там Сережа приедет, — будете решать, как вам быть дальше.
Анюта на мотоцикле «Минск» подъезжала к дому Евгения Владимировича, когда ей навстречу, с другого конца станицы, сверкая на солнце хромированными частями, выкатили «мерседес» и «вольво». И почти одновременно остановились у ворот. Из «вольво» выскочил полнотелый грузин, — это был Тариэл, — метнул взгляд на раскрытую дверь гаража и — к Анне:
— Девушка, вы «Волгу» на дороге не видели?
— На Волгоградское шоссе свернула, — туда вон, влево.
Из «мерседеса» выглядывали четверо грузин. Тариэл махнул им рукой:
— Догнать! А если уйдет, ищите в городе.
«Мерседес» рванулся, вздымая из-под колес пыль.
Тариэл хотел было ехать за ними, но взгляд его задержался на Анне.
— Девушка, вы далеко его видели?
— Да, далеко. Километров пятнадцать отсюда.
— Один человек сидел в машине?
— Человек пять было, — решила озадачить грузина.
— О-о… — выпучил глаза Тариэл и снова с ног до головы оглядел Анюту. В глазах засветились огоньки ценителя красоты. — Приглашайте в гости.
— Я здесь не хозяйка.
Тариэл подошел к раскрытому окну, крикнул:
— Эй, хозяева! Принимайте гостей.
Из окна выглянул Евгений Владимирович:
— Гостей не ждали и не звали.
— Эй, дядя! Зачем так нелюбезно? Где ваше русское гостеприимство?
— Мы казаки, и у нас свои законы, а вы, мил человек, проезжайте подальше. Нечего тут людей баламутить.
Грузин скрипнул зубами от злости, понял: с ним не шутят. Потвердевшим голосом выкрикнул:
— Тут жена моя, Амалия. Пусть выходит!
— А ну, проваливай!.. А будешь шуметь, — ружье возьму! Ну! Кому говорят!
Грузин сел в машину, отъехал подальше от дома. Оттуда поманил Анну:
— Девушка! Подойди ближе.
Анна подошла, и «Спиноза», протягивая руку, представился:
— Тариэл. А вас как зовут?
— Анна.
— Хорошо, Анна. Какой такой дурной человек кричал на меня? Он вам родственник?
— Он очень сердитый. Если заспорит, за ружье хватается, стреляет. Люди его боятся, стороной обходят.
— Вай-вай, — худой человек. Ум за разум зашел, нервы плохо сидят. Хотите, покатаю вас? А-а?.. Не надо меня бояться. Я человек культурный, не то что этот, — кивнул в сторону дома. — У нас в Грузии все хорошие. Сейчас там война, но мы люди мирные. А-а?.. Садитесь, пожалуйста!..