Шальные миллионы
Шрифт:
— Благодарю вас, если это вас не затруднит. Нина, выслушав просьбу Анны, сказала:
— Конечно, конечно. Ради Бога!.. Потом, смеясь, добавила:
— Он хотя и дьявол, и разбойник, но парень хоть куда.
Про себя она, очевидно, думала: клюнула девка! И то сказать, после такого подарка любая растает. О Косте Анна не вспомнила.
Малыш явился к Анне не один, с ним были еще двое: молодой, лет тридцати мужчина и седенький с клиновидной бородой старичок. Этот не сводил глаз с Анны, улыбался и кивал головой. Анна в первую минуту растерялась, но быстро вошла в роль хозяйки. Показывала на кресла, диван, просила садиться.
— Мы на одну минуту, у нас к вам дело, — заговорил Малыш, присаживаясь к столу и приглашая гостей сесть рядом.
Попросил Анюту не хлопотать с кофе.
— Для начала хочу спросить: вы не возражаете, если вашу книгу «Слезы любви» будут издавать в Америке, Англии и Японии?
— Нет, не буду возражать, — без церемоний ответила Анна.
— Отлично. Позвольте представить вам управляющего моей типографией мистера Джекоба и юриста Антонио Клонди.
Гости поднялись, поклонились. Целовали руку Анюты, были подчеркнуто вежливы, даже подобострастны.
Джекоб, пожилой с бородкой, обратился к Малышу, старательно выговаривая по-английски:
— Передайте миссис…
Анна обратилась к нему на английском:
— Прошу, пожалуйста. Я не ахти как говорю на вашем языке, но понять вас сумею.
— О-о!.. Прекрасно! Это упрощает дело. Мы напечатали пробные экземпляры на английском и русском…
Достал из портфеля книги — ее повесть… Обе изданы с портретом автора, в белой обложке с золотым тиснением.
— Уже!.. Так скоро? — воскликнула Анюта.
— Да. Через две недели будет пробный тираж на японском. У нас в Токио филиал, маленькая типография. Вот мистер…
Он посмотрел на Малыша.
— Мистер Малыш приказал Клонди, и он туда ездил, все купил, оформил. И вообще, если не возражаете, он будет вести ваши дела.
— Я буду, рада, но мои финансовые возможности ограничены, — тем более в долларах…
Малыш улыбался. Коснулся руки Анюты, прося ее не беспокоиться.
Сказал Джекобу на очень дурном, почти невозможном английском:
— Давайте бумаги. Она подпишет.
Перед Анной легла стопка бумаг. Договоры, доверенности…
Малыш снова коснулся ее руки. Загадочно улыбался:
— Не надо читать. Это долго. Я лучше скажу вам на словах. Вы поручаете мистеру Джекобу печатать вашу книгу, — на любых языках, в любых количествах. Ставите условие: половина выручки от продажи поступает на ваш счет. А господину Клонди доверяете представлять ваши интересы. Он же является вашим секретарем: обеспечивает поездки, билеты, гостиницы.
— Но мои обязательства: что и кому я должна платить?
— Им под залог в кредит выдана нужная сумма: пять миллионов долларов. С вашего позволения я эту заботу взял на себя.
— Но, положим, книгу они выпустили, а ее не покупают…
И снова Малыш смотрел на нее, как на малое дитя, снисходительно улыбался.
— Не беспокойтесь, пожалуйста. Мистер Джекоб — опытный издатель. Он вашу книгу оценил и все варианты просчитал загодя.
Анна взяла стопку бумаг, стала читать. Документы были написаны на двух языках — английском и русском. Анюта читала долго, въедливо, — запоминала основные пункты договоров и поручений. Печати, подписи — все было в порядке, от нее требовалось лишь одно: согласие на издание ее книги и на расчеты исполу, да и то в том месте, где речь шла о доходах.
Ей было неудобно задерживать гостей, но она с неослабным вниманием изучала документы, чем вызывала невольное уважение и гостей, и Малыша.
Подписав документы, всем троим вручила свои визитные карточки. И пригласила гостей к столу, где их ожидал кофе.
Ночью сквозь сон Анна услышала тихий настойчивый зов: «Вставайте, прошу вас…» Открыла глаза, смотрела в потолок. Еще не вполне сознавая, где она и который теперь час, подумала: «Сон приснился. Странный, тревожный…» Но зов повторился: «Вставайте, но не пугайтесь, у меня нет дурных намерений».
Повернулась. За письменным столом, склонив голову над ее рукописью, сидел человек.
— Кто вы? Что вам угодно?
Анна приподнялась, закрыла грудь одеялом. На фоне ночного полумрака и звезд, глядевшихся в окно, отчетливо был виден силуэт мужчины. Вроде бы знакомый.
— Я, Малыш. Не пугайтесь, не вздумайте кричать. Мы оба в опасности.
— Как вы сюда попали?
— Это для меня несложно, — я от всех комнат имею ключи.
— Мы в опасности?
— Да, Анна. Смертельная опасность.
— В чем же дело? Кто нам угрожает?
— Хозяин дома умер, нынче вечером.
— Умер? Силай Михайлович?
— Да, Силай Михайлович умер. Его сын в Варне, в состоянии наркотического шока. В дело вмешались иностранные разведки, — через охрану, нашу охрану… Англичане нас переиграли, они взяли верх и решили нас с вами изолировать от мира.
— Нас с вами? Но я при чем?
— Не спрашивайте, у нас мало времени. И остался один путь — к морю. Все другие заблокированы.
Сознание Анны стало проясняться, мысль работала быстро и четко, она старалась понять, правду ли ей говорил Малыш. И если правду, — чего он хочет.
— Я знаю, — заговорил он, упреждая ее догадки, — вы мне не верите. Но подумайте: если бы я имел дурные намерения, зачем бы мне вас будить? У меня есть средства усыплять, ввергать в шоковое состояние, и мои люди доставили бы вас куда угодно. Но все обстоит иначе, — к сожалению, иначе, — и наше с вами положение плачевно.