Шальные миллионы
Шрифт:
— Вы бизнесмен, Анюта? Как я понимаю, с гонораров заводы не построишь?..
Силай наклонился к девушке.
— Нет, это он бизнесмен. Я заработала деньги случайно. Я и теперь не верю, что они у меня есть.
— Вы прочли книгу, — вступилась за подругу Нина, — она вам понравилась? Так ведь? Вы сами сказали.
— Да, книга удивительная. Я только в толк не возьму, как Анюта при своей молодости могла соорудить такое правдивое высокохудожественное произведение.
— Ну так вот, — продолжала Нина, — книга ее и другим нравится, ее издают и покупают, — помнится, я уже говорила вам, — по всей России и в республиках бывших… — повернулась к Олегу. — Олег, сколько уж издано?
— Теперь — много, больше миллиона будет.
— А сколько она стоит?
— По сто рублей продаем.
— А теперь прикиньте. — Кивнула Малышу: — У тебя есть компьютер? — Посчитай.
— Тут и компьютер не нужен. Сто рублей умножить на миллион экземпляров, и получим кругленькую цифру: сто миллионов.
Цифры оглушили всех, несколько минут сидели молча, и пес Барон не рычал и не сверкал глазами, — очевидно, и он переваривал неожиданную новость.
— Ну а теперь скажите, пожалуйста, — повернулся к Олегу Силай Михайлович, — как же вы распоряжаетесь такими деньгами, если, конечно, это не составляет коммерческой тайны?
— Тайны у нас никакой нет, — сказала Анна. — Я просила Олега купить два кирпичных завода и две лесопилки. А он… — она любовно взглянула на Олега, — …он купил целых пять заводов и четыре лесопилки. И две церкви реставрирует. И все это в нашем и в соседнем районах.
— И еще одну подглядел. В Качалинской колокольня сиротливо стоит без креста и крыши, и колокол сбросили. А построена она, как и церковь в Каслинской, по велению царя Петра. Он и на нее пятьдесят рублей дал из своего кармана. Вот и туда еще деньги вложим.
Вопросительно посмотрел на Анну: хорошо ли это он один задумал, без совета с хозяйкой? Решил поправиться.
— Из своих собственных выделю, из зарплаты.
Низко опустил голову Силай Михайлович: колокольня-то в станице, где тетя его жила, а этот… простец-молодец — из своей зарплаты… И невдомек ему, какую больную струну задел он в сердце Силая.
И в голове Малыша бурю всяких мыслей высекли они с Анютой своим бесхитростным рассказом.
Олег торопился: Костя велел возвращаться засветло, видимо, кого-то опасался. Провожавшей его до машины Анюте сказал:
— Костя просил тебя пожить еще в «Шалаше». Звонить ему не надо.
Хотел сказать, что за ними следят, но не стал тревожить. Пусть спокойно живет и отдыхает. Усаживаясь в машину, оглядел виллу, покачал головой: «Надо же, какую красоту соорудили!» Грустно посмотрел в Анины глаза, невесело проговорил:
— Совсем ты, девка, от рук отбилась. Мотри у меня.
И поехал.
В том месте, где дорога приближалась к берегу моря, увидел стоящих посреди шоссе двух парней. Третий лицом вниз лежал на песке. Двое показывали на него, просили остановиться. Олег притормозил, поставил «Волгу» на обочину. И вышел.
— Надо парня свезти в больницу, — сказал один на плохом русском языке.
— Да, конечно, я — пожалуйста.
И они втроем пошли к лежащему, и Олег нагнулся, но как раз в этот момент ему в нос прыснули каким-то газом. Он выпрямился, шагнул к машине, но сознание его помутилось, он выбросил вперед руки, сделал еще два шага и упал. Пытался что-то сказать, но язык не ворочался, последней мыслью было: «Ну вот и я, как этот… на песке».
Очнулся он ночью. Открыл глаза и увидел небо. Слева в вышине плыл месяц, почти полный, и звезды бежали за ним дружной стайкой. Внизу плескались волны, пахло морем, а совсем рядом, в ногах, раскачивался на ветру огонек. Рядом сидели трое. «Они!.. Те самые. И тот, что лежал, тоже здесь». Сделал движение, под ним что-то качнулось. «Лодка! Я в лодке».
Раздался голос… Тот, с сильным акцентом.
— Ну ты, медведь, не качай лодку!
Голова сильно болела, словно от удара. Обхватил ее руками, тер лоб, а голос продолжал:
— Говорить можешь? Отвечай.
Олег молчал. Голова прояснялась все больше, но боль не отступала.
— Чего надо? — проговорил строго, с оттенком угрозы.
— Отвечай. Силай делает русскую бригаду?
— Чего-о?
— Ну как сказать… Новая охрана. Вас позвали из России? Нам будут показывать дверь, а вас нанимать? Какую плату назначил Силай?
Олег начинал кое-что понимать. Подтянулся на руках и сел на дне лодки. Огляделся. Лодка большая, целый катер, на дне — весла. Подумал: «Веслом бы их…» Но, очевидно, о том же подумали и три мушкетера. Последовал приказ:
— Садись дальше, — туда, к носу. И хорошо отвечай. Силай нам не доверяет? Уволил прислугу, а теперь и нас, — так я говорю?
— А черт вас разберет, о чем вы толкуете. Право слово, не понимаю. Я с Дона, навестил землячку, а больше ничего не знаю.
— Нина — ваша землячка?
— Нет, Анна. Нина — жена молодого хозяина.
Голова светлела. Морской ветер бил в ноздри, выдувал всю мерзость, и это Олега радовало. Он только не мог еще понять, чего от него добиваются эти три амбала и каковы их намерения. Уж не собираются ли они его бросить в море, как Стенька Разин княжну-персиянку. Ну уж нет, он за себя постоит.
— Говорите толком, чего вам надо?
— Скажи правду, и не станем тебя утопить в море. Повезем на берег и отпустим. Кто вас нанимает: наш Борис, старый хозяин или этот… молодой козел, Малыш? Говори правду. И сколько дают денег?
Теперь Олег понял, о чем пекутся эти пираты. И каким-то собачьим чутьем уловил, что они-то служат у Бориса Иванова, — видимо, немалые деньги гребут за его охрану. Боятся потерять место. «И если меня на дно пустят, — размышлял невесело, — там и за Костю с Сергеем примутся». Решил говорить им правду.