Шантаж
Шрифт:
Сколько еще долгих дней им придется провести тут, наблюдая за восходящим солнцем? Сколько еще дней они будут каждое утро облачаться в поношенные брюки и потертые рубашки оливкового цвета? Сколько еще ночей их заставят париться во флоридской духоте и будут вынуждать вставать по утрам с тяжелой от бессонницы головой?
Никто из них не мог ответить на эти вопросы, но все понимали, что надо набраться терпения и ждать, мечтать, пить кофе и занимать себя пустяковой работой, за которую местная администрация платила им сущие гроши. Освобождение могло прийти через неделю,
— Сейчас есть только два выхода из положения, — нарушил гнетущую тишину Бич, к мнению которого всегда относились с подчеркнутым уважением, ведь он был федеральным судьей и часто сталкивался с подобными делами в судебной практике. — Первый — вернуться к нашим обвинительным заключениям и еще раз попытаться отыскать в них слабые места, а потом обратиться с прошением о сокращении срока пребывания в тюрьме. В определенных случаях судья имеет право досрочно освободить заключенного. Хотя, конечно, такое случается крайне редко.
— А в каких именно случаях судья может пойти на это? — спросил Ярбер.
— Только тогда, когда заключенный готов предоставить дополнительную информацию о совершенных ранее преступлениях. Если такая информация поможет властям раскрыть новые преступления, то срок отсидки сокращают на несколько лет.
— Лично меня это нисколько не вдохновляет, — иронично заметил Ярбер.
— А второй выход? — напомнил Спайсер.
— Второй заключается в том, чтобы любой ценой выйти на волю под надзор полиции. На самом деле полиции плевать на образ жизни отпущенных под их надзор заключенных. Они живут в определенном месте и изредка отмечаются в участке, но на самом деле могут делать что душе угодно. Если наши новые друзья из Вашингтона окажут давление на тюремное начальство, то нас могут выпустить на свободу, а потом и вовсе забыть через некоторое время.
— И все это время нужно жить в том самом месте, которое укажут нам сверху? — воодушевился Спайсер.
— Да, но эти дома сильно отличаются один от другого, — пояснил Бич. — В одних порядки очень либеральные, и ты можешь делать там что захочешь, а в других существует довольно строгая система контроля, вплоть до того, что заключенных запирают на ночь и выпускают по специальному разрешению. Кроме того, строго ограничено право пользования телефоном. В большинстве случаев позвонить можно лишь один раз в день. Все зависит от того, какой порядок установит там Национальное бюро тюрем.
— Да, но при этом мы все равно останемся заключенными? — спросил Спайсер.
— Ну и что? — пожал плечами Ярбер. — Лично я все равно не стану никогда больше голосовать на президентских или губернаторских выборах.
— У меня есть идея, — неожиданно заявил Хэтли Бич. — Она пришла мне в голову прошлой ночью. Думаю, в ходе переговоров мы должны заставить Аарона Лэйка помиловать нас, когда он победит на выборах и станет новым президентом.
— Я тоже думал об этом! — радостно выкрикнул Спайсер.
— И мне приходила в голову
— И все равно нам ничего не стоит выставить такое условие, — продолжал настаивать на своем Бич.
Собратья сосредоточились на кофе и несколько минут напряженно молчали.
— Этот Аргроу начинает действовать мне на нервы, — признался Ярбер.
— Почему?
— Не знаю. Он какой-то странный. Появился здесь неожиданно, сразу же оказался в библиотеке и мгновенно стал нашим другом. А потом провернул абсолютно невероятную операцию с нашими деньгами, переведя их в панамский банк, теперь же заделался посредником между нами и Аароном Лэйком. Я не исключаю, что кто-то за пределами тюрьмы постоянно просматривал всю нашу почту, но почти уверен, что это был не Аарон Лэйк.
— А меня это совершенно не волнует, — равнодушно пожал плечами Спайсер. — В конце концов, Лэйку действительно нужно было выйти на человека, который мог бы поговорить с нами. Он навел справки, выяснил, что Аргроу сидит в этой тюрьме и что у него есть брат, который часто его навещает.
— А тебе не кажется, что все как-то уж слишком просто? — хитро прищурился Бич.
— Возможно, но это пока единственное разумное объяснение того, что здесь происходит.
— И все-таки в одном Финн, безусловно, прав, — продолжал размышлять Бич. — Сейчас мы имеем все основания полагать, что в этом деле замешан кто-то еще.
— Кто?
— Это сейчас самый важный для нас вопрос, — рассудил Ярбер. — Я уже целую неделю не сплю, пытаясь догадаться, но пока безуспешно. Ясно только, что кто-то пристально следит за нами.
— А стоит ли ломать из-за этого голову? — вмешался Спайсер. — Какая нам, в сущности, разница, кто именно вытащит нас отсюда? Если это сделает Лэйк, ну и Бог ему в помощь, а если кто-то другой — какое нам дело до этого?
— Не забывай про Тревора, — напомнил Бич. — Бедолага получил две пули в затылок.
— «Трамбл» может оказаться более безопасным местом, чем нам иногда кажется.
Однако Спайсера эти доводы не убедили. Он допил остатки кофе и посмотрел на друзей:
— Неужели вы думаете, что Аарон Лэйк, довольно известный в стране политик и без пяти минут президент, станет нанимать киллера, чтобы расправиться с каким-то никчемным адвокатом?
— Нет, — мгновенно отреагировал Ярбер. — Вряд ли он способен на это. Это было бы глупо с его стороны. Нет, я не думаю, что Аарон Лэйк пойдет на убийство троих человек ради сохранения своего маленького секрета. Но я абсолютно убежден, что Тревора убил тот самый человек, который постоянно просматривает всю нашу почту.
— А я в этом не уверен, — упрямо повторил Спайсер.
Когда Аргроу вихрем ворвался в библиотеку, все трое сидели за столом, как будто давно ждали его. Он подскочил к ним, осмотрелся и, убедившись, что рядом никого нет, наклонился к собратьям: