Шанти
Шрифт:
– Нет, не пойду, – снова усмехнулся Андрей, – я не хожу к шлюхам. Нет, не предпочитаю мужчин, не делай такую физиономию. Я сплю с теми женщинами, которых люблю. Или хотя бы влюблен.
– Молодой еще, – скривился в улыбке Харад. – Я тоже когда-то был романтичным идиотом. Теперь знаю цену деньгам, словам и любви. Нет ее, любви-то, есть желание… и когда ты его не можешь удовлетворить, тогда… тогда… в общем, хреново тогда. Я не люблю обслуживать сам себя, это унизительно для воина. Впрочем, менее унизительно и безопасно, чем связываться с гнилозубыми портовыми бабами, воняющими потом, черными пеньками зубов и селедкой! Брр! От них пахнет мертвечиной!
– Откуда знаешь? – не выдержал Андрей. –
– Ой, ну не будь таким придирчивым, – подмигнул Андрею Харад, – всякое бывало! Когда солнце палит, не думаешь, насколько грязна вода, – напиться бы! Утолить жажду! Ну что, пойдем со мной?
– Что-то разговор не туда зашел, – помотал головой Андрей. – Нет, не пойду. Денег дам – пять золотых. Выполнишь дело, получишь свои пятьдесят золотых. Но! С этого момента я тебя нанимаю. Ты будешь работать на меня, отрабатывать свои пятьдесят золотых.
– Пятьдесят золотых – без учета еды и выпивки! – вставил Харад, блестя глазами. – Кормежка за твой счет!
– Без учета выпивки и кормежки, – согласился Андрей. – Когда ты со мной. Оплачивать твои походы в публичный дом я не собираюсь. Ты делаешь все, чтобы я мог купить корабль, нанять команду. Если понадобится – дерешься вместе со мной, за меня.
– За море тоже с тобой идти?
– Это как захочешь. И вот еще что, никаких драк без моего разрешения, если только тебе не будет угрожать опасность. Или мне. Я не хочу, чтобы какой-то удачливый боец выпустил тебе кишки прежде, чем ты сделаешь все возможное по нашему контракту. Согласен?
– Так-то согласен, но замечание про драки мне не нравится! – фыркнул Харад. – Я этим только и жил последнее время! И они не смогут меня взять, болваны все! Я самый…
– Никакой ты не самый, – резко перебил Андрей, не обращая внимания на неудовольствие собеседника. – Если я смог тебя побить, значит, и еще кто-нибудь сможет. А ты мне нужен. Готов заключить контракт? На таких условиях?
– Готов, но ты обещай, что отомстишь за меня, если мне прострелят башку, – уныло заключил Харад. – Я теперь работаю на тебя, значит, ты должен мстить за своего наемника.
– Хорошо. Я отомщу, если только узнаю, что тебе мстят не за подлый поступок, – пожал плечами Андрей. – Вдруг ты снасильничал какую-нибудь девицу, а потом ее задушил? За такое любая казнь не кажется несправедливой.
– Обижаешь! – поджал губы Харад. – Я похож на человека, насилующего девиц? Впрочем, наверное, похож, – хохотнул он. – Ладно, согласен. По рукам! Ритуал?
– Ритуал.
Андрей встал вслед за Харадом, они скрестили руки, соединив ладони, и Андрей перечислил все, что они с Харадом должны сделать. Завершили ритуал слова Харада:
– И пусть покарают меня боги, если я нарушу договор!
Андрей достал из пояса пять золотых, бросил их на стол, и не успело стихнуть эхо стука монет, как они уже исчезли под ладонью бретера, радостно заулыбавшегося новому работодателю. Еще через пять минут Харада уже не было в комнате, он так спешил к своим девицам, что чуть не упал, споткнувшись о порог.
А может, подействовало вино, которое он выпил в одиночку – Андрей больше не пил. Что толку пить, когда не пьянеешь? Андрей всегда считал это извращением. Безалкогольному пиву – бой!
Пустой день. Андрей не любил такие дни, они в его бурной жизни случались не раз и не два. Какой-нибудь городишко, в котором и посмотреть нечего, и сходить некуда, и вообще, тоска, пыль и пустота. Нет друзей, нет знакомых, нет ничего, что бы могло занять мозг, – кроме мысли, что нужно выполнить заказ и быстро унести ноги. А до акции нужно ждать, иногда по несколько дней – цель никогда не указывали заранее, только на месте. Обычно Андрей выходил в город и бродил по улицам, отмечая для себя пути отхода, укрытия, дорожную
Все провинциальные городки похожи друг на друга: люди двигаются медленно, будто под водой, никуда не спешат или сидят возле забора на корточках и курят, лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами. Куда спешить, когда все дни похожи один на другой и, если ты ускоришь движение, все равно ничего не изменится. Кафешки – почему-то всегда их владельцами были кавказцы. Скучающие таксисты на ржавых рыдванах, отмытых до блеска. Автобусы на автостанции, поглощающие жадными ртами дверей тех, кто отправляется в большой город на поиски лучшей жизни, не замечая, что городок держит их на длинных-длинных нитях и норовит притянуть назад, в душное болото провинциальности.
Вот и сейчас у Андрея было странное чувство, что-то вроде дежавю – все знакомо, все банально и навязло в зубах, как жилистая говядина. И пусть прохожие одеты по моде другого мира, все равно они не такие, как в столичных городах, более спокойные, что ли. Они так же сидят на корточках, так же курят – слабую наркоту, – закатывая глаза и лениво болтая о том, что видят. А видят они чужака, одетого, как принято в северных кланах. Видят и тут же забывают о нем. Как и он о них.
В порту такое же вялое движение – середина дня, солнце высоко, время обеда. Грузчики, которых нетерпеливый наниматель заставил работать без перерыва, посулив высокую плату, с угрюмыми физиономиями и руганью таскают мешки на небольшое судно, будто раздувшееся от поглощенного груза. Купеческий корабль видно сразу – устойчивый, вместительный, по скорости равный утюгу. Купцу незачем устанавливать рекорды, ему бы медленно и важно доплюхать до порта и разгрузиться. Впрочем, на палубе купца стояли две камнеметалки, а возле них были сложены камни, и, как по опыту знал Андрей, где-нибудь в крепкой клети обязательно имелись сосуды с зажигательной смесью. Здешние вояки умели делать что-то вроде «греческого огня», по сути «коктейли Молотова», в больших кувшинах с фитилями. На «купце» на бухтах канатов сидели вооруженные охранники, спрятавшись в тени, зевающие, но неусыпно и зорко наблюдающие за причалом. Как только Андрей попытался подойти поближе, тут же был остановлен окриком лучника, угрожающе поднявшего лук с наложенной стрелой. Поговорить с хозяином корабля не получилось – тот отсутствовал, вместо него был помощник, и этому помощнику было совершенно некогда разговаривать со всякими там бродягами, мешающими следить за погрузкой «этой демоновой лохани» и по вине которых «эти дети больной ослицы, по недоразумению называемые грузчиками», лишатся надзора и обязательно уронят в воду какой-нибудь ящик с ценным товаром. Посему чужак был отправлен восвояси с фырканьем и проклятиями. Впрочем, этот злющий человек, утирающий пот с грязного, пыльного лба, навел Андрея на правильный путь: оказывается, в городе был трактир, в котором после работы собирались корабелы. В этом же трактире заключались сделки по продаже кораблей. Туда и был отправлен покрытый пылью и руганью чужак.
В трактире «Белый парус» в этот час народу было мало, и делать тут до вечера было нечего. Но Андрей ничего не потерял, все равно трактир находился по дороге к той гостинице, где он остановился. Убедившись, что придется ждать несколько часов, пока соберутся корабелы, Андрей побрел в свою гостиницу и после более чем обильного обеда завалился на кровать, созерцая остатки утреннего завтрака, пустой кувшин из-под вина и вспоминая разговор с Харадом.
В очередной раз прокрутив беседу в памяти, пришел к выводу, что делает все правильно. А то, что он пытается найти другие варианты, так это нормально. Почему он должен верить словам Харада? Тем более что Харад, похоже, «мутный» по самую макушку.