Шашлык из трех поросят
Шрифт:
Александра хотела ехидно посоветовать шефу, чтобы он спросил у жены, но решила не заедаться. Вместо этого она уставилась ему в душу преданными голубыми глазами и рявкнула:
— Слушаюсь!
Шеф махнул рукой и поскорее вышел из комнаты. Александра тут же снова полезла в ящик стола за блокнотом. Вот они, данные, все как в аптеке! Юрченко Людмила Петровна, проживает на улице Счетовода Косточкина в доме пятнадцать дробь семь. Есть номер квартиры и телефона. Но там никто не отвечает, еще утром предупредили Александру. Либо баба смоталась куда-то, либо телефон отключила. Вряд ли смоталась, поскольку Лысого
Капитан Матросова никого и ничего не боялась. Она твердо намеревалась расследовать сама убийство Ленчика. Ее героический тезка поднял голову и обещал Александре всяческую поддержку. Он также воодушевлял ее своим примером. Что с того, что у нее отняли дело и строго-настрого запретили им заниматься? Вперед, грудью на амбразуру и вражеские пулеметы! Она никого не боится — ни собственного начальства, ни людей из серьезной секретной конторы. Враг будет разбит, победа будет за нами!..
Катя медленно шла по тротуару и думала о том, почему некоторым людям так нравится портить чужое настроение.
«Кажется, я не сделала этой Матросовой ничего плохого.., за что она так на меня?»
Она еще немножко подумала и пришла к выводу, что Матросова не любит свою работу и поэтому злится на всех людей, чья работа кажется ей более интересной, более увлекательной.
В это время рядом с Катей притормозила блестящая черная машина.
— Здравствуйте, Екатерина Михайловна! окликнул ее вежливый, довольно приятный голос.
Катя вздрогнула и обернулась. Из опущенного окна машины выглядывал улыбающийся мужчина. Он был одет в черный костюм и белую рубашку, глядел приветливо и манил к себе.
"Боже мой! — подумала Катерина. — Что за наказание! Опять кто-то по мою душу! Неужели Люсьену снова от меня что-то понадобилось?
Нет, это кто-то чужой, наверное, из этих, «людей в черном.,.»"
Ей совершенно не улыбалось разговаривать сейчас ни с кем, ни с посланцами культурного атташе, ни с людьми в черном… Катя бросилась в сторону, еще немного, и она добежала бы до подворотни, в которой можно было скрыться от преследователя, но он и не думал гнаться за ней.
Вместо этого он крикнул ей вслед:
— Разве вы не хотите узнать о судьбе Валентина Петровича?
Катя застыла на месте, как будто ее остановила пуля. Она повернулась и на негнущихся ногах вернулась обратно, к черной машине.
— Что.., что с ним случилось? — спросила она, с трудом шевеля губами. Рот неожиданно пересох, а сердце билось где-то в левой пятке.
— Садитесь, — мужчина широко улыбнулся и распахнул перед ней дверцу машины, — садитесь, я вам все расскажу!
— В машину не сяду! — вскрикнула Катя и попятилась. — Вы меня обманываете! Это ловушка!
— Ну как хотите, — искуситель снова прикрыл дверь, но не до конца, — но тогда вы ничего о нем не узнаете!
— Ладно, — Катя шагнула вперед, как будто бросилась в ледяную воду. — Будь что будет, я должна о нем узнать!
— Правильное решение, — мужчина улыбнулся еще шире и подвинулся, — я знал, что вы решительная женщина!
Катя плюхнулась рядом с ним на сиденье и повернулась, ожидая продолжения:
— Говорите! Я хочу знать правду!
— Вы уверены, что вы хотите это знать? — с сомнением проговорил мужчина. — Это может вам не понравиться!
Катя схватилась за сердце и еле слышно проговорила:
— Говорите! Говорите мне все! Неизвестность еще хуже, чем любая, даже самая страшная правда!
— Не говорите потом, что я вас не предупреждал.. — и незнакомец положил Кате на колени большую цветную фотографию.
На этой фотографии был ее муж, профессор Валентин Петрович Кряквин. Ее дорогой муж Валик. Но в каком виде!
Профессор был, можно сказать, голым. На нем были выцветшие холщовые шорты, поверх которых красовалась кокетливая юбочка из пальмовых листьев. Все тело профессора украшал узор, нанесенный на него белой и красной краской. Профессор был удивительно худ. Впрочем, Валентин Петрович и прежде не страдал избыточным весом, но теперь он походил на обтянутый загорелой кожей скелет из школьного кабинета биологии. Но это все было понятно и совершенно объяснимо — ведь профессор Кряквин, насколько это было известно его жене Катерине, в настоящее время кочевал по дебрям Африки с одним из диких племен.
Непонятно и страшно было другое.
Профессор находился за решеткой.
Он смотрел на Катю сквозь толстые бамбуковые жерди, обвязанные просмоленными канатами.
Валентин Петрович сидел в клетке, как обезьяна или хищный зверь в провинциальном зоопарке!
— Боже! — воскликнула Катя и уронила фотографию.
Она тут же наклонилась за ней, ударившись о приборный щиток машины, но не обратила на это внимания. Она подняла драгоценную фотографию, прижала ее к груди и повернулась к водителю, ожидая от него объяснений. По Катиным щекам текли крупные слезы, подбородок мелко дрожал.
— Я же говорил, что вам лучше этого не знать… — протянул мужчина, внимательно наблюдая за реакцией Катерины, — я же говорил, что вам это не понравится…
— Где он? Что с ним? — проговорила наконец несчастная женщина. — Он в плену у дикарей?
— Ну, не совсем у дикарей… — протянул этот ужасный человек. — Более того, я скажу вам одну хорошую вещь.., вы можете помочь своему мужу, можете облегчить его участь и помочь ему выбраться на свободу…
— Говорите, что я должна сделать! — воскликнула героическая Катерина, неожиданно почувствовав себя кем-то средним между Жанной д'Арк и всеми женами декабристов сразу.
— Ну и куда же, интересно, запропастилась Катерина? — раздраженно проговорила Жанна, взглянув на часы, — наверняка запилила в какое-нибудь кафе и снимает стресс заварными, пирожными!
— Ну что ты ее все время шпыняешь! — вступилась Ирина за отсутствующую подругу. Может быть, ее до сих пор допрашивает эта пуленепробиваемая Александра Матросова!
— Да знаю я ее! — отмахнулась Жанна. А пилю я ее для ее же блага, если ее не пилить, она вообще ни в одну дверь не войдет…
Жанна была страшно зла на весь мир, потому что, пока они с Ириной ходили в фирму «Аргамак», она упустила время и важный клиент позвонил и сообщил, что отменяет встречу. Это могло означать только одно: он обратился к другому нотариусу, а стало быть, Жанна выгодного клиента упустила. Ирина уже выслушала все, что Жанна могла сказать по этому поводу, и теперь подруги молчали.