Шаукар
Шрифт:
В зверинце обнаружился Элинор. Он стоял у недостроенного вольера, в который поместили птиц, и, казалось, разговаривал с одной из них. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так.
— Не знал, что ты тоже понимаешь язык животных, — подойдя, проговорил Юрген.
— Ой, вы уже вернулись! — обрадовался Акст. — А мне просто стало очень любопытно, и я пошёл посмотреть на этих страусов. Они очень смешные.
— Да тупые они, — сказал Шелдон.
— У тебя все тупые, — рассмеялся Шу.
— Не все, — возразил принц. — Лисёнок не тупой. Хоть и глупый ещё.
Юрген только ещё больше рассмеялся.
— Вы бы так близко не подходили к вольеру, — сказал Шелдон Элинору. — У него мозг с горошину, он вас клювом сейчас как долбанёт.
— А выглядит добрым, — растерянно ответил Акст.
— Так я и не говорил, что он злой. Тупой просто.
Элинор всё-таки сделал шаг назад, а потом вдруг проговорил:
— Дару жалко.
— Мне тоже, — ответил Юрген. — Не повезло ей с мужем. Подонок оказался.
— Это жена Тамира? — догадался Шелдон.
— Уже вдова, — вздохнул Элинор.
— Мелкий знает, что у Тамира жена была?
— Я об этом не задумывался, — сказал Шу.
— Ну, если он про неё узнает, он ещё какого-нибудь шамана искать попрётся. Он же типа виноват.
— Мне нужно здесь закончить, а ты ступай во дворец, найди Феликса и проследи, чтобы он не наделал глупостей, — попросил Юрген. — Справишься?
— Справлюсь, — серьёзно ответил Шелдон.
Когда Шу вернулся во дворец, то перед ним предстала такая картина, что он подумал, что спятил, ну, или что перед ним мираж. Шелдон, Феликс и Неру играли во дворе с Пиратом. Юрген поморгал, видение не исчезло. Он поднялся наверх и увидел Оташа, который наблюдал за детьми в окно.
— Ты тоже это видишь? — спросил Шу.
— Тоже, — улыбнулся шоно.
— Главное, чтобы снег теперь не пошёл.
— Мне кажется, это скорее перемирие, а не мир.
— Для этих троих это уже достижение.
Зверинцем Юрген гордился. Особенно теперь, когда посмотреть на животных приезжали не только со всего Шоносара, но даже из Нэжвилля и Фейсалии, хотя в этих странах были свои зверинцы. Если годовщину с начала работы Шу праздновал довольно пышно, как и само открытие, которое почти совпало с его вторым днём рождения, то два года он поначалу отмечать не собирался, хотя в глубине души и хотел. Юрген решил, что в любом случае в этот день сделает вход в зверинец бесплатным для всех.
В подарок на двухлетие нэжвилльский зверинец решил преподнести Шаукару детёнышей дикобраза, которые родились у них совсем недавно. Живой груз сопровождал норт по имени Эдвин Ридель, и после передачи детёнышей зверинцу он попросил аудиенции визиря.
Юргену понравилось, как ласково Эдвин обращался со зверятами, и принял его во дворце, где Ридель сразу перешёл к делу:
— Я хочу просить вас о помощи, господин Шу, — проговорил он с поклоном. Эдвину было не больше тридцати, он был высоким худощавым нортом с каким-то печальным и усталым взглядом. У него под глазами были серые круги, будто бы он не высыпался и работал с утра до ночи.
— Я вас слушаю, — кивнул Юрген.
— Мой отец занимается торговлей и очень успешно, — начал Эдвин. — Он ведёт дела как с Шоносаром, так и с Фейсалией и Сересом. Я не единственный его сын, у меня есть брат Курт. И я уверен, что он хочет свести отца в могилу, чтобы получить его состояние.
— Понимаю ваше беспокойство, но почему вы пришли с этим ко мне, а не к королю или принцу?
— Так отец сейчас в Шаукаре. И Курт тоже. Я потому и вызвался сопровождать дикобразов. Хотел иметь весомый повод, чтобы приехать сюда и встретиться с вами. Отец открыл здесь магазин и пока решил задержаться. Я очень боюсь, что Курт именно здесь что-то устроит, потому что мы поданные Нэжвилля и с нас в Шоносаре иной спрос.
— Что же вы хотите, чтобы я предпринял?
— Я не знаю, — развёл руками Эдвин. — Может быть, можно, чтобы за отцом и братом кто-то проследил, пока они оба здесь? Поверьте, это не пустые слова. Я ничего не придумываю, я очень волнуюсь.
— Хорошо, — кивнул Юрген. — Я попрошу сыск Шоносара заняться вашим делом. Обещаю, что лично проконтролирую этот вопрос.
— Благодарю вас, господин визирь! — воскликнул Эдвин и едва не кинулся целовать ему руки.
— Не надо, — отскочил от него Шу. — Сейчас я напишу письмо господину Брунену.
В это время у Оташа тоже была аудиенция. Попросил её торговец из Нэжвилля по имени Курт Ридель. Он был дородным чуть полноватым мужчиной с широкими плечами и аккуратной стрижкой.
— Слушаю тебя, — сказал Оташ.
— Великий шоно! — начал норт. — Мой отец недавно открыл магазин здесь, в Шаукаре. Я приехал помочь ему. И вот я узнал, что сюда же направляется и мой брат, Эдвин. Я точно знаю, что он задумал. Он хочет убить отца и завладеть его наследством. Я знаю, что говорю, это не мои домыслы. Потому Эдвин и приехал. Здесь ему проще будет всё провернуть, чем в Нэжвилле.
— Ты хочешь, чтобы я приказал арестовать твоего брата, основываясь лишь на твоих обвинениях?
— Нет, великий шоно. Я понимаю, что не могу такого просить. Но если бы за моим братом можно было как-то проследить… если бы как-то можно было защитить от него моего отца… Ведь если ничего не предпринять, может стать слишком поздно, а один я могу не справиться.
— Я понял тебя, — кивнул Оташ. — Я распоряжусь, чтобы Алмазар занялся твоими подозрениями. Господин Брунен знает своё дело, в нём можно быть уверенным.
— О спасибо, великий шоно! — Курт упал на колени.
— Встань, — сказал Оташ. — Благодарить пока не за что. Сейчас я напишу письмо для Альфреда, и ты пойдёшь с ним в Алмазар.
— Спасибо! — встав, Курт поклонился.
Вечером того же дня в покои великого шоно пришёл Брунен и проговорил:
— Я, конечно, всё понимаю, но ты в курсе, что твой визирь попросил меня сегодня о том же самом, о чём и ты, только один нюанс — он покровительствует втором брату. Я-то займусь этим делом, мне всё равно, но, может, вы сначала между собой разберётесь?