Шайкаци
Шрифт:
– Прости, Коробейник, – сказал он негромко. – Я сегодня немного устал от вопросов, которые задает мне Шайкаци. Надеюсь, когда-нибудь она соблаговолит дать парочку разъяснений.
– Я тоже на это надеюсь, Кир! И я знаю, что так и будет. Я постараюсь помочь тебе, чем смогу.
– Спасибо, Коробейник, – усмехнулся Кир, не давая большой цены этой помощи. – Полагаю, мы еще поговорим. А пока я, пожалуй, пойду к Саймо. Ему должны быть интересны результаты твоего расследования.
– Я видел, как к нему пришли друзья, – кивнул он за спину Киру. – Не тревожь их сегодня – «Первые люди» вернулись из трудного похода.
Обернувшись,
– Что за поход-то, я и не спросил.
– Они ходили в заброшенные цеха, искать логово Мясного ангела. Пока он там, об исследовании четверти станции можно забыть.
– Мясной ангел?
– Ужасное чудовище, живущее там, – округлил глаза Коробейник. – Призраком оно бродит по коридорам Шайкаци, материализуясь только затем, чтобы в мгновения ока сожрать заблудшего человека. Некоторые говорят, что эту тварь вообще нельзя убить.
– Ах вот на кого мы будем устраивать засаду, – догадался Кир. Голос его звучал слишком гордо для самоубийцы.
– Ого! – восхищенно сказал Коробейник. – Желаю удачи!
– Спасибо. Пойду разбужу этого почтенного человека, – указал он на кладовщика.
– Подожди! – выкрикнул Коробейник, будто Кир мог в ту же секунду раствориться. – Я ведь должен помочь тебе!
Он торопливо убрал так и не раскрытый блокнот и принялся энергично орудовать отверткой над роботом, которого не выпускал из рук в течение всего разговора. Заклинившие крепления поддались и задняя крышка игрушки отпала. Пошуровав в механических внутренностях, Коробейник извлек тугую пружину с большой палец размером и торжествующе протянул ее Киру.
– Э-э, и чем мне это поможет? – осторожно принял тот странный дар.
– Не знаю, – пожал плечами Коробейник, кажется, сам размышлявший над этим вопросом. – Но от меня ты уйдешь богаче, чем был прежде, не так ли? Возможно, однажды этой толики тебе не хватило бы, чтобы справиться с бедой.
– О-о, – с большим уважением взглянул Кир на бесполезный кусок металла и убрал его в карман. – Прости, в ответ у меня, наверное, есть разве что «спасибо».
– Ничего, доброе слово – это тоже ценность, – был удовлетворен и этим Коробейник. – До встречи, Кир. Всегда рад помочь!
Накинув гигантский в сравнении с ним рюкзак, он отправился в очередной свой поход. Свою ношу, хранившую столько потенциальных добрых дел, он нес беззаботно и на крепких ногах. В эту минуту центральное освещение Порта стали приглушать. С назначением вечера Кир ощутил с огромную усталость. Последний раз он посмотрел вслед исчезавшему в сумерках Коробейнику, не понимая, встретил он очередного полусумасшедшего или за странными фразами их разговора скрывается нечто большее.
С «Первыми людьми» Шайкаци знакомится последний из них
Загрузившись на складе всем необходимым для обустройства быта и взяв в качестве ужина бутерброды, Кир отправился искать место для ночлега. От местных он узнал, что раньше Порт был перенаселен – большинство людей неохотно высовывалось за его пределы. Жизнь снаружи имела ряд неудобств: электричество исчезало, пищу туда не возили, а черта еще забредала в окрестности. Но со временем чудовищ отогнали; уютные постели и личное пространство в обмен на ежедневные походы в столовую и подручное освещение получили удовлетворительный курс. Это освободило площади в лачугах Шайкаци, которые теперь не находились в чьей-то признанной собственности.
Киру подсказали одну из хибар. Ничего, кроме пыли и четырех металлических стен здесь не было. Даже дверь прежние жильцы не потрудились поставить. Кир занавесил вход и разложил матрас. Лежа в полутьме, он слушал мерный гул Порта, пока тот не стал шепотом Шайкаци, с которым слился его разум.
…Ровно в одиннадцать Кир сидел за легкой закуской и кофе у бара. Первые люди не задержались: в нужную минуту он заметил их, спускающимися из Башни. Вероятно, обсуждали с руководством последний поход и дальнейшие планы, частью которых, как горделиво отметил Кир, он намеревался стать. Пока отряд приближался, он мог разглядеть будущих товарищей.
Впереди всех, гордо распрямленная, идущая широким, не сомневающимся шагом, была Райла. Не трудно было установить ее имя, так как она была единственной девушкой. Она была, скорее всего, моложе Кира. Через ее плечо на грудь была перекинута толстая, тугая коса каштановых волос, игриво подрагивавшая в движении и привлекавшая сюда внимание. В обтягивающей майке и армейских штанах она, обладая достаточно привлекательной внешностью, вызвала бы ажиотаж в казарме Кира, но, будучи частью «Первых людей», наверняка повидала больше, чем любой из его сослуживцев. У нее было круглое лицо, которое иному могло показаться чуть пухлым. Ее полные губы при виде Кира, тут же вычисленного, шевельнулись так, будто она готова была послать ему воздушный поцелуй, но, вероятно, просто в любом их движении хотелось видеть нечто подобное. В действительности, это, скорее, было вариантом презрительной усмешки. Глаза ее были крупными, карими, и их можно было бы назвать томными, если бы она не вцеплялась взглядом, как волчица. Кир отметил, что на ее правую руку надета короткая черная перчатка.
Вслед за ней, тяжело переваливаясь, брел Будер. Кир догадался о его имени последним, методом исключения. Этот человек был самым старшим из них, имея за плечами около сорока лет. Все эти годы он, казалось, не переставал расти: Будер возвышался среди всех на голову, а шириной мог превзойти Коробейника, взятого от головы до пяток. Фигура его напоминала торбу, из которой торчала небольшая в сравнении с остальным объемом непритязательно стриженная голова. На теле его висели широкие, непослушные одежды, при каждом шаге владельца мявшиеся и обозначавшие нечто бесформенное. На его лице было телячье выражение благостного покоя, а взгляд, медленно перемещавшийся с поворотом головы, встречал людей заботливо и добродушно. Однако было в этом одновременно нечто сосредоточенное и более глубокое, чем представлялось поначалу.
Третьим был Ли. Он то и дело терялся за стеной туловища Будера, а ростом был ненамного внушительнее Коробейника. Он тащился мелкими, нетвердыми шагами и смотрел себе под ноги, как будто иначе не имел над ними прямого контроля. Взгляд его был туманным, почти бестолковым, но при этом имел шальной блеск. Рот был приоткрыт, словно и дыхание давалось тяжело или мучила жажда. Лицо его было мелким, такими же были и черты. Ли вызывал сравнение с небольшим хищником, вроде куницы, шедшим на водопой после неудачной охоты, раздражавшей его и измучившей. Короткие волосы торчали ершисто. Кир посчитал, что частично его вид должен быть результатом возлияний накануне, но едва ли имевшиеся детали могли разгладиться целиком.